Наталья Антарес - В двух шагах от края

В принципе, Кристину не слишком волновало, что ее муж тихо сходит с ума. Она привыкла воспринимать его в качестве неизменного атрибута своей однообразно унылой жизни, и постепенно перестала и вовсе замечать его присутствие, но исходящую от Эрика угрозу она почувствовала на уровне интуиции. На звонок маме девушка решилась именно после того, как, вернувшись с сыном домой, обнаружила своего супруга, деловито командующим установкой железной двери. Старая деревянная дверь стояла на площадке и производила впечатление жертвы кровавого нападения целой стаи разъяренных хищников. В подъезде было мрачно и темно, но Кристина невооруженным взглядом разглядела продольные следы гигантских когтей, оставивших глубокие борозды на полусгнившем полотне, и бурые пятна засохшей крови по всему периметру двери. Вне себя от возмущения и страха, девушка втолкнула ребенка в квартиру, и прилюдно набросилась на Эрика с расспросами.

–Дверь плохо закрывалась, разбухла, наверное от сырости. Хотел ее сам обтесать, но не удалось, – с показным безразличием отмахнулся парень, рукав его куртки высоко задрался, и Кристина увидела, что от кисти до локтя его правая рука покрыта сплошной запекшейся коркой недавно затянувшихся ран, – поставим металлическую, так будет надежней.

Объяснение Эрика выглядело для девушки таким же непроходимо идиотским, как и само предположение о том, что он вообще способен заняться самостоятельным ремонтом, а те жуткие полосы, что старательно выдавались за последствия неумелой столярной работы порождали в ее душе совершенно иррациональный ужас. Но сюрпризы только начинались: расплачиваясь с монтажниками, Эрик вынул из кармана бумажник, и Кристину чуть было не хватил удар. Кошелек ее мужа был набит деньгами до такой степени туго, что едва закрывался. И это после того, как они с Димкой вынуждены жить за чертой бедности!

Но как бы не бушевала в ее сердце обида, заговорить с Эриком девушка в тот вечер так и не осмелилась: один лишь взгляд в его темно-серые глаза за стеклами очков разом отбил у Кристины желание вступать в дискуссии. Прочно поселившееся в душе чувство мертвенного, парализующего страха заставило ее подхватить на руки сонного Димку и под предлогом ссоры с мужем напроситься на ночлег к тете Ане. Соседка совсем не удивилась позднему визиту Кристины, зато долго выпытывала у девушки, с чем были связаны дикие вопли, доносившиеся весь день из ее квартиры. Пришлось Кристине на ходу сочинять легенду о том, как Эрик поранился, ремонтируя входную дверь, и хотя тетя Аня тактично сделала вид, что поверила в эту галиматью, она явно ставила под сомнение правдоподобность озвученной версии.

Маме Кристина позвонила ранним утром, после того, как проснулась от резкого металлического стука, донесшегося из подъезда. Рывком вскочила с постели, побежала к телефону и срывающимся голосом выкрикнула в трубку одну только фразу «Мамочка, родненькая, прошу тебя, забери нас отсюда, ради бога!». И было в этих пронзительных словах столько ужаса и отчаяния, что родители Кристины, до этого момента знать не желавшие свою непутевую дочь, в тот же день примчались из Бубновки в столицу.

Семья Ковальчук не принадлежала к числу зажиточных фермеров, но одного только взгляда на химкомбинатовские бараки хватило им для того, чтобы испытать, быть может, самое глубокое потрясение в своей небогатой на события жизни. Внука родители Кристины забрали в деревню сразу, а сама девушка вынуждена была задержаться в столице из-за незавершенных формальностей с переоформлением детского пособия. Эрик, бросивший железную дверь незапертой, дома с тех пор больше не появился. От него осталась только недопитая бутылка абсента и вдребезги разбитый ноутбук. Со стен его каморки исчезли последние обои, но все свои записи парень, вероятно, прихватил с собой.

–Чему вы улыбаетесь, Ида? – Кристина не видела в своем трагическом повествовании совершенно ничего смешного, и промелькнувшая на моих губах улыбка показалась ей чуть ли не кощунственной насмешкой.

–А это я радуюсь своему везению, моя дорогая. Хорошая получится статья, – наспех выдумала я более или менее пристойное объяснение. Не рассказывать же мне ей, что я представила, как вместо синтезатора мне на голову падает лэптоп, – не принимай на свой счет, Кристина. Лучше скажи мне еще вот что: все-таки ты как-никак прожила под одной крышей с Эриком почти два года. С кем он общался все это время? К нему кто-нибудь приходил?