Лара Эдриан - Полночный поцелуй

Габриэлла почувствовала волну холода – это в Лукане просыпалась злоба. Она уже была свидетелем ее проявления и тогда осталась жива. Но кто знает, возможно, на этот раз она надавила на Лукана слишком сильно. Габриэлла физически ощущала, как он напряжен. Лукан был готов взорваться в любую секунду. «Неужели я хочу этого взрыва?» – подумала Габриэлла.

Но внутренний голос шепнул: «Нажми еще немного. Может быть, это то, что ему нужно».

– Лукан, ты слишком слаб сейчас, и не только из-за полученных ран. Страх делает тебя слабым.

– Страх?! – с сарказмом прорычал он и смерил ее ледяным взглядом. – И чего же я боюсь?

– Прежде всего, себя самого. Но, думаю, меня ты боишься еще больше.

Габриэлла ожидала бурного протеста, неистового проявления клокотавшей в нем злобы. Но Лукан ничего не сказал. Мгновение он смотрел на нее испепеляющим взглядом, затем отвернулся и на плохо сгибающихся ногах направился к комоду.

Габриэлла, сидя на полу, наблюдала, как он рывком открывает ящики, достает одежду и бросает ее на кровать.

– Что ты делаешь?

– Я не собираюсь дискутировать с тобой на эту тему. Это бессмысленно.

Лукан еще не успел подойти к шкафу с оружием, как дверцы открылись, будто чья-то невидимая рука с силой рванула их. Он выдвинул полку, на бархатной поверхности в безупречном порядке лежало не менее дюжины устрашающего вида кинжалов и ножей. Лукан осторожно взял два больших клинка в черных кожаных ножнах, затем выдвинул еще одну полку и взял пистолет, огромный, словно из фильма ужасов.

– Тебе не понравилось то, что я сказала, и ты решил сбежать от меня? – Лукан ничего не ответил и даже не посмотрел в ее сторону. Он вообще не замечал ее, словно Габриэллы здесь не было, и ее это сильно задело. – Хорошо, иди куда хочешь, считай себя непобедимым, но только знай, что ты больше смерти боишься открыть свое сердце. Беги от меня, Лукан. Этим ты только доказываешь, что я права.

Габриэлла, глядя на Лукана, заряжающего пистолет, не знала, как справиться с охватившим ее отчаянием. Слова не могли остановить его. Она чувствовала свою беспомощность, словно голыми руками пыталась совладать с бурей.

Габриэлла опустила голову, взгляд упал на стоявший перед ней столик: тарелки, серебряные приборы, нож, чистый, она им не пользовалась, тускло поблескивающее лезвие…

Она не может остановить его словами, но есть иной способ…

Габриэлла отогнула рукав халата, спокойно, с холодной решимостью, очень хорошо ей знакомой, взяла нож и без тени страха провела им по руке.

Лукан отреагировал мгновенно. Он повернул голову в ее сторону и заорал так, что стены задрожали:

– Черт возьми, Габриэлла!

Нож, просвистев в воздухе, по рукоятку вонзился в противоположную стену.

Лукан подлетел и вырвал у нее нож так быстро, что она даже не успела ничего понять. Только что он стоял в другом конце спальни, у кровати, в нескольких футах от нее, и вот уже, схватив ее за руку, рывком поднял и поставил на ноги. Из надреза показалась густая темно-красная струйка крови.

Лукан нависал над Габриэллой, продолжая крепко сжимать ее руку. Грудь его вздымалась, ноздри раздувались, шумно втягивая и выпуская воздух. Красивые черты лица исказились болью и возмущением, в глазах пылала жажда. Зрачки сузились, губы искривились, обнажая острые кончики мгновенно удлинившихся клыков.

– Ну а теперь попробуй скажи, что ты не хочешь того, что я тебе предлагаю! – в неистовстве прошептала Габриэлла.

На лбу Лукана искрились капельки пота, его взгляд застыл на кровоточащей ране. Он облизал губы и прорычал что-то на непонятном языке.

Угрожающе.

– Зачем ты это сделала? – выкрикнул он. – Зачем ты меня мучаешь?

– А ты не знаешь? – Габриэлла выдержала его злобный взгляд, капли крови падали на белоснежный халат. – Потому что я люблю тебя, Лукан. И это все, что я могу тебе дать.

Лукан думал, что знает, что такое голод, ярость, отчаяние и… страсть. Но все, что он знал на протяжении своей долгой жизни, показалось ничтожным, когда он посмотрел в карие глаза Габриэллы.

Лукана окутал туман, он тонул в сладком аромате ее крови с легким привкусом жасмина, источник которой был так близко, стоило только наклонить голову. Густая, как мед, красная струйка стекала из маленького разреза на руке, который она сделала сама.

– Я люблю тебя, Лукан, – прозвучал тихий голос Габриэллы, перекрывая оглушительный стук его сердца. Желание росло и поглощало. Лукан утратил способность говорить, но даже если бы и мог произнести что-то, он не знал что. Со злобным рыком он оттолкнул Габриэллу, чувствуя, что не в силах противостоять искушению сделать ее своей навсегда.