Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

Эрик остановился вплотную к Аннике. Стоя рядом, они ждали появления хозяина дома. Дверь медленно открылась, и вошел Роберт. Плечи у него потемнели от влаги, и Анника успела рассмотреть, что на улице сыплет частый мелкий дождь. Заметив Аннику и Эрика, Роберт дернулся и замер.

Эрик, потянув за наручник, поднял руку Анники до плеча, словно демонстрируя охотничий трофей:

– К несчастью, дело обстоит таким образом.

Устало кивнув, Роберт стал стаскивать ботинки. Он не поднимал глаз, а темные круги под глазами казались черными в неярком свете настенного светильника.

– Роберт? – окликнула Анника. – Роберт!

Даже не взглянув на нее, он продолжал переобуваться, а Эрик потащил ее в библиотеку. Анника оторопела и даже не сопротивлялась, когда Эрик подвинул кресло к батарее у стены и пристегнул к ней наручник. Поставив рядом столик с кипой журналов, он заботливо спросил: «Так хорошо?»

Анника тупо смотрела на журналы, пока ее мозг отчаянно пытался справиться с ситуацией. В ближайшее время ей предстоит решать только одну задачу: как ей изловчиться читать и переворачивать страницы одной рукой.

– В таком случае я пошел работать, как и говорил. – Эрик пошел к выходу.

– Кто вы? – спросила Анника. – Кто вы?

Эрик улыбнулся:

– О, думаю, вы это уже и сами поняли.

С этими словами он вышел.

Анника просидела в кресле больше двух часов. Время от времени она принималась звать Роберта. Она умоляла, проклинала, предлагала договориться, но единственным ответом было доносившееся до нее звяканье бутылки о стакан.

Гладя живот, Анника шептала: все будет хорошо, мы выпутаемся , но и сама не понимала, верит ли в это.

В седьмом часу вернулся Эрик и освободил ее. Он отвел ее на кухню и поставил перед ней еду – разогретые в микроволновке полуфабрикаты. Сам он сел напротив, подперев руками подбородок.

– Повариха больше приходить не будет. Уборщица тоже. И так, боюсь, будет продолжаться довольно долго.

– Сколько именно?

– Разве вы еще не поняли? Что ж, подумайте еще, я дам вам время. У меня есть определенные права: речь об этом, только и всего.

Анника клала в рот нечто, что, по-видимому, считалось треской с картофельным пюре, но на вкус было рыбьим жиром и золой. С трудом она проглотила горячее месиво и отложила вилку.

– Ты томте – уж не на это ли ты намекаешь? Треклятый домовой-томте?

Эрика состроил недовольную мину.

– Я предпочитаю зваться «хранителем очага». Другое название тянет за собой нежелательные ассоциации.

– Томте, – повторила Анника. – Где же твоя остроконечная шляпа, мерзкий томте?

У Эрика потемнели глаза, больше они не были ни голубыми, ни зелеными. Сквозь стиснутые зубы он процедил:

– Вы, видимо, до сих пор еще не поняли, что отныне всецело зависите от моего к вам расположения.

– Отчего же, отлично поняла. – Анника сунула руку в горячую еду на тарелке, так что она обожгла ей пальцы. Зачерпнув, она бросила комок Эрику в лицо. – Получи, жри свою кашу.

Вскочив со стула, она бросилась к выходу, но через пару метров увидела, что Эрик стоит впереди, с горячим пюре, стекающим вниз по лицу. Не говоря ни слова, он сжал ей руку повыше локтя, и она вскрикнула от боли. Ей показалось, что кость затрещала.

Он затащил ее по лестнице наверх, швырнул на кровать и вновь приковал к столбику. Выходя, он с грохотом хлопнул дверью.

Так она пролежала три дня. За это время Эрик появлялся у нее шесть раз. В первый раз он бросил на кровать банку тушенки и ложку и поставил на прикроватный столик бутылку воды. В последующие приходы только приносил консервы.

Роберт так и не появился ни разу, Анника не слышала ни его голоса, ни звука шагов. По-видимому, он ушел из дома. Она перестала звать его уже к вечеру первого дня.

На второй день ей кое-как удалось спустить джинсы, чтобы помочиться и опорожнить кишечник на коврик у кровати. Она беззвучно плакала, когда занималась этим. Когда вскоре после этого зашел Эрик с третьей банкой тушенки и сморщил нос, учуяв запах, Анника попросила прощения за то, что бросила в него еду, и пообещала никогда больше не называть его словом на букву «т». Эрик швырнул ей банку и молча вышел.

На третий день Анника в изнеможении валялась на кровати. Рука, прикованная к изголовью, онемела. Обессилевшая женщина лежала безучастно, не обращая внимания на вонь в комнате. Визиты Эрика проходили в полном молчании.

Ближе к вечеру, когда она выгребла из банки холодную волокнистую массу, к ней начало возвращаться сознание. В первый день она обдумала возможные способы побега и пришла к выводу, что бежать можно, только если перегрызть себе руку. Таким образом, о том, чтобы быстро выбраться на свободу, не было и речи. Сейчас Анника на полную катушку использовала вновь обретенную способность мыслить для разработки долгосрочного стратегического плана.