Татьяна Корсакова - Ничего личного

– Доспехи потускнели?

– Или она о чем-то догадывается. Лихой, я думаю, она что-то заподозрила. Иначе к чему это все?

Ответить Андрей не успел, в кармане куртки завибрировал мобильник. Звонил человек, приставленный наблюдать за Силантьевым. Андрей выслушал доклад, посмотрел на Сему.

– Что? – спросил тот.

– Силантьев только что вышел из офиса. Воспользовался черным ходом, свою машину не взял, поймал частника. Человек из наружки сказал, что он явно торопился.

– Заторопился сразу после разговора с Катей? Что-то почуял?

– Скоро узнаем. Ребята его ведут, будут отзваниваться каждые пятнадцать минут.

– Он едет сюда, – сказал Сема без тени сомнений, а потом осторожно добавил: – Лихой, нам нужно кое-что обсудить, и думаю, тебе не понравится то, что я тебе скажу.

Андрею и в самом деле не понравилось. А кому понравится, что твоего любимого человека превратили в приманку?! Кто захочет так рисковать?!

– Да нет никаких рисков, Лихой! – убеждал его Сема. – Мы же будем в доме, буквально в двух шагах от Кати. Я был внутри, изучил планировку. Там можно без проблем спрятаться. Рядом с той комнатой есть подсобка, я там помещусь.

– А я?

– А ты можешь подождать меня тут.

– Сема…

– Хорошо, спрячешься на кухне в кладовке. Кухня рядом. Да ты подумай, какой это шанс! Если Силантьев сорвался с места, тайно сорвался, прошу заметить, если он едет сюда, значит, его сильно прижало. Лихой, мы сможем услышать их разговор. Один-единственный разговор развеет все твои сомнения.

– У меня больше нет сомнений.

– А у Кати они есть, коль уж она решилась на обыск, коль уж она не хотела, чтобы Силантьев знал, где она сейчас.

– Он опасен, Сема.

– Не для Кати и не в данный момент. В данный момент она для него – курица, несущая золотые яйца. Ты уж прости за такое сравнение. Он ее не тронет, побоится. А мы будем рядом. Лихой, я буду рядом, стану контролировать ситуацию. Я не позволю обидеть твою жену. Ты мне веришь?

Он верил, но все равно боялся – до холодной испарины, до дрожи в руках.

– Если мы возьмем Егора просто на подступах к дому, он выкрутится. Это ведь его дом, он в своем праве. Нет, если и брать, то с поличным.

– А ты уверен, что получится с поличным?

– Что-то происходит, Лихой. Я шкурой чую – что-то скоро случится. – Сема помолчал, а потом добавил: – Он ведь не просто так сорвался с места, он вышел черным ходом, не взял свою машину. Он не хочет, чтобы кто-нибудь догадался, что его нет в офисе.

– Сема, он готовит себе алиби! И ты говоришь, что Кате ничто не угрожает?!

– Мы рядом. Мы здесь. С ней ничего не случится! А Силантьев что-то заподозрил, и это неспроста. Он что-то спрятал в этом доме.

– Что он мог тут спрятать? – Андрей поскреб заросшую бородой щеку.

– Да мало ли что! Ты же знаешь Силантьева – он ничего не выбрасывает. Может, и спрятал что-то важное.

– Почему тут? Почему не в городской квартире?

– Может, посчитал, что тут надежнее? – Сема пожал плечами. – А что тут подозрительного? Ну заперта какая-то подсобка, и заперта себе! Кому до этого дело? А в городской квартире целую комнату на замок не закроешь, сразу появятся вопросы.

– У Кати они все равно появились.

– Потому что Катя умная девочка. Может, она не только горевала, но и мысли всякие думала? Думала-думала и придумала! Женский мозг – он же как-то по-особенному устроен, у них же там какие-то другие нейронные связи. И к следователю она зачем-то ездила. Пойдем в дом, Лихой. Только ребятам из наружки скажи, чтобы слали эсэмэски, а не звонили.

Сема повел его не к главному входу, а к невзрачной двери, едва заметной из-за разросшихся туй.

– Все, теперь я главный, – инструктировал он тихим шепотом, пока крались вдоль нагретой солнцем стены. – Если тебе хочется самодеятельности, лучше останься снаружи, потому что в доме ты будешь слушать не свои душевные порывы, а мои инструкции. Уяснил?

– Уяснил. – Андрей глянул на засветившийся экран телефона, добавил: – Силантьев выехал из города, едет сюда.

– Вот и хорошо, что в нашу сторону. Вот мы его и подождем.

В дом вошли через кухню. Сема молча кивнул на полуприкрытую дверь кладовки – тебе туда, дорогой друг. Ему бы поближе к Кате, но спорить Андрей не стал, на цыпочках прокрался в кладовку. Пока устраивался между аккуратными рядами полок с соленьями и вареньями, Семы и след простыл. Через узкую щель в двери Лиховцев мог видеть только черный ход и ничего не слышал, кроме уханья своего сердца.

Потянулись долгие минуты ожидания. Где-то через четверть часа снова пришла эсэмэска, не оставившая никаких сомнений в том, что Силантьев направляется в свой загородный дом, и ждать его осталось совсем недолго. Вот только в темной кладовке это «недолго» превратилось в «бесконечно», и когда тихо скрипнула дверь черного хода, Андрей вздрогнул от неожиданности.