Василий Гавриленко - Бремя Мертвых

— Есть будешь? — хрипловатым голосом осведомился Олег.

— Не хочу.

Борщин пожал плечами и, отколупнув ножом приличный кусок колбасы, отправил в рот. Откусил хлеба. Зажмурился, как кот, добравшийся до сметаны.

— Куда, Ромик?!

Олег подавился, закашлял.

— Ты чего орешь?

— Куда ты полез, дурачок?

Девчонка вытащила своего зомбеныша из костра, принялась тушить тлеющую пижаму.

— Не ходи в костер! Не ходи!

Приговаривая, Кристина шлепнула Ромика по попе. Тот издал звук, похожий на урчание собачонки.

— Будто он тебя понимает, — насмешливо сказал Борщин, отшвыривая в кусты пустую банку. — Он же мертвый.

Девочка искоса взглянула на него, подхватила брата на руки, принялась укачивать, что-то шепча.

Олег потянулся, взглянул на звезды. Завтра на трениро… То есть тьфу! Какие теперь тренировки? Завтра снова бороться за жизнь. А может, уже сегодня. Ночью…

Мужчина настороженно огляделся. Ночь, тишина.

— Слушай, — Борщин поднялся. — Я пойду подремлю, а ты как знаешь.

Кристина даже не взглянула на него, все шепча что-то своему упакованному в собачий намордник братцу.

В сарае Олег нащупал какое-то рванье, немного соломы, соорудил некое подобие постели.

Он уснул, думая о кровати, оставшейся в его новой, приобретенной в ипотеку, однокомнатной квартире. Сколько сил в нее вложено — и его и родителей. Уютное гнездышко закоренелого холостяка…

Илона, как всегда, расхаживает по его квартире голышом. Она так любит расхаживать голышом по его квартире! У нее длинные ноги, небольшие, задорно торчащие груди и крепкая аккуратная попа. Олег сидит в кресле с джойстиком от PlayStation. Сейчас Илона будет проходить мимо, и он шлепнет ее по попе. Она ойкнет, засмеется, упадет к нему в объятия, и они будут долго-долго целоваться. Ну, иди. Илона! Что же ты так долго? Словно это не однокомнатная квартира, а, по меньшей мере, ангар? Почему его девушка передвигается, как в замедленной съемке? Ему так хочется шлепнуть ее по попе!

— Эй!

Олег повернулся на бок, застонал.

Голая Илона с веником в руке шла на него, но не приближалась.

— ЭЙ!

Борщин сел. Оторопело огляделся. Сквозь еще не прошедший сон увидел белое пятно лица.

— Кто здесь? — прошелестел пересохшими губами.

— Я хочу есть.

Олег судорожно сглотнул, потер глаза.

— Ты испугала меня.

Кристина сидела на корточках напротив него, держа зомбеныша на руках.

— Я хо-чу есть.

Вот ведь дрянь, а. Так испугать! Чуть душа в пятки не провалилась.

— Слушай, ты, — Борщин повысил голос. — Я предлагал тебе, ты отказалась.

Кристина тоже перешла на крик.

— Ты должен был оставить мне! Это я нашла еду на заправке! А ты все сожрал!

Олег слегка одурел от ее напора.

— Ну, да, ты нашла, я сожрал… Но что делать… Завтра…

— Я хочу есть! Есть! Есть!

Внезапно девчонка кинулась на Борщина и принялась лупить кулачком по груди.

— Есть! Есть! Есть!

— Прекрати ты!

Он отпихнул девочку, быть может, несколько сильнее, чем намеревался.

Кристина покатилась по земляному полу, маленький зомбеныш выпал из ее рук. Тут же вскочила.

— Ах, ты так!

В левой руке у девчонки был зажат камень, а в глазах полыхал яростный огонь.

— Уймись, говорю тебе, — крикнул Олег.

Но Кристина и ухом не повела. Размахнувшись, бросила камень, угодивший Борщину прямо в живот. Олег крякнул от боли.

— Вот тебе, вот!

В голосе девочки — злые слезы.

Мужчина шагнул к ней, испытывая сильнейшее желание задушить Кристину.

Вместо этого Олег ухватил завизжавшую девочку за плечо, и три раза — довольно сильно — шлепнул по попе. Отпихнул к выходу.

— Пошла вон.

Притихшая Кристина замерла у двери, глядя на Борщина расширенными глазами. Олег наклонился, поднял с пола зомбеныша, сунул в руки девчонке.

— И его забирай.

Кристина смотрела на Олега.

— Я тебе не мама и не папа, понятно? Сказано, нет еды, значит — нет. Завтра найдем чего-нибудь.

Плечи девочки затряслись, но она больше не плакала.

Олег болезненно сморщился.

— Иди, иди. Дай мне досмотреть сон.

Он взял Кристину за плечи и выпроводил за дверь.

Темно, под ногами вода хлюпает.

— Ой! Блин.

Димка потер ушибленный лоб, протянул руки. Стена. Мокрая, склизкая. Это что — тупик?

Мальчик повернулся, сделал шаг вправо, держа руки перед собой. Еще шаг, еще. Не тупик, а поворот.

«Как жаль, нет фонарика».

Димка подумал об отце. У отца был отличный фонарик: противоударный и противоводный. Можно хоть о стенку лупить, хоть в ванне топить, ему хоть бы хны. Впервые в жизни Димка желал, чтобы отец был рядом. Но отца не было. Была темнота и крысы.