Анна Зимова - Ходячие. Второй шаг

– Не вздумайте шуметь или стучать. Сидите, вашу мать, молча, – попросил он, – если не хотите, чтобы с вами так же.

Сначала они действительно слушались. Примерно через час, в течение которого так ничего и не произошло, таджик Анзур стал едва слышно молиться.

– Заткнись, – попросил он.

Он думал все это время, но так и не придумал ничего путного, кроме как сидеть и ждать. Оборотни обязательно проехали бы мимо них, но они так ничего и не услышали. Значит, оборотни по-прежнему здесь. Мародерствуют, ищут, где директор спрятал деньги? Не клубнику же они на солнышке едят, в конце концов.

Всей кожей, несмотря на духоту покрывшейся пупырышками, всем нутром он чувствовал – зло не только не ушло с фермы. Оно приближается. Вскоре отчетливо послышались чьи-то шаги. Сразу несколько человек подошли в контейнеру. Он ощущал взгляды, которыми пришедшие пытались проникнуть сквозь железные стены. Потом он осознал: их почувствовали. Он представлял, как они молча показывают друг другу на контейнер и злорадно улыбаются. Он так давно не плакал. В последний раз, наверное, когда, разойдясь с женой, надирался каждый вечер до чертей, упиваясь жалостью к самому себе. Сейчас слезы текли из глаз свободно. Плакать от страха ему раньше не доводилось. Те, что стояли снаружи, умели издеваться. Молчанием они изводили их больше, чем угрозами или смехом. Они стояли там довольно долго. Время от времени скрипел под чьей-нибудь ногой камень или пальцы скребли стену. Но сами люди молчали.

Сначала он занялся тетей Валей и тетей Зоей. Открыв дверь в кухню, наполненную запахом горелого мяса, Стас схватился за косяк, пытаясь совладать с головокружением. Действовать нужно быстро, не рассуждать. Тетя Валя повернулась к нему, подняв руки, будто жаловалась. Ее пальцы были сожжены до самых костей. Только сейчас Стас заметил, что глубокие раны на запястьях женщины не кровоточат. Тетя Валя проявляла признаки нетерпения. Раздувала ноздри, переступала босыми ногами. Убеждая себя, что низкий утробный звук, который она издает, – это не мученический стон, Стас тихо двинулся вперед, держа в руках топорик Игната.

Тетя Валя будто сама хотела своей казни. Даже наклонила голову. «Она просто хочет тебя укусить», – думал Стас.

Стараясь не глядеть в страшные глаза, в которых ему упорно мерещилась мольба, он с размаху всадил топор в покорно склоненную голову. Упав, тетя Валя поскребла нечистый пол горелыми костяшками и быстро затихла. Вторая женщина оказалась куда менее покладистой. Ходила кругами, тихо подвывая, тянула руки, но приблизиться не решалась. На ее запястьях тоже виднелись глубокие следы, оставленные браслетом или веревкой. Женщина зашипела, чуть не заставив Стаса выронить топор. Рот беззубый. Синеватые десны голы, как у младенца.

На секунду он заколебался. Может быть, стоит оставить тетю Зою в покое? Кому может причинить вред эта без зубов? Но, подавив неуместную жалость, Стас довел дело до конца. Второе убийство показалось ему еще более мерзким и сначала не заладилось. Топор прошел по касательной, срубив часть щеки и обнажив беззубые десны. Взяв себя в руки, он вонзил топорик еще раз, теперь более удачно. Тетя Зоя упала. Халат ее распахнулся. Оказалось, он был надет на голое тело.

Стас осмотрел кухню. Заглянул в шкафчики – ничего интересного, крупы, консервы да приправы. Но в одном он нашел хирургические инструменты, пакетик с завернутыми в него зубами и блокнот, надписанный детским почерком: «Мои опыты». Бегло просмотрев записи, Стас решил взять блокнот с собой.

Возвратившись в обеденный зал, он расточительно вылил целую бутылку воды себе на голову: нужно было смыть как можно больше воспоминаний о том, что он увидел на кухне.

Следовало кое в чем согласиться с Игнатом, а именно – садиться за руль в его состоянии опасно. Ясность в голове после приема обезболивающих обманчива. Лекарства не справились с другой проблемой, которая обозначилась сразу же после того, как он сел в черный джип, – сильнейшим головокружением. Лежать на скамье, время от времени приподнимаясь, чтобы глотнуть водички, было еще терпимо. А вот вести машину невозможно. В глазах двоилось, то и дело подкатывала тошнота, которая грозила вымотать все силы. В джипе оглушительно пахло цветочным ароматизатором. Стас поскорее зашвырнул его куда подальше и, открыв окна, стал дышать глубоко и размеренно. Следует, наверное, вернуться в кафе. Полежать часик-другой, а то и задержаться на день, но мысль о том, чтобы снова очутиться в этом страшном месте, была невыносима. Лучше уж переночевать в джипе.