Клайв Баркер - Имаджика - Пятый Доминион

Они еще немного поговорили, не возвращаясь больше к личным темам, и расстались друзьями, обнявшись с неподдельной теплотой.

— Когда ты снова придешь? — спросил он ее.

— Через пару дней, — ответила она.

— Я буду ждать.

Итак, подарки, которые она обнаружила в сейфе, раньше принадлежали Оскару Годольфину. Таинственному Оскару, который сохранил родовое имя, в то время как Чарлз отрекся от него. Загадочному Оскару. Оскару-путешественнику. Интересно, как далеко пришлось ему отправиться, чтобы возвратиться с такими сверхъестественными трофеями? Куда-то за пределы этого мира. Возможно, в ту же самую даль, куда на ее глазах скрылись Миляга и Пай-о-па? Она начала подозревать существование какого-то заговора. Если два человека, даже не подозревавших о существовании друг друга, — Оскар Годольфин и Джон Захария, — знали о существований этого другого мира и о том, как переместиться туда, то сколько же еще людей из ее круга обладают этим знанием? Может быть, эта информация доступна только мужчинам? Появляется ли она наравне с пенисом и материнской фиксацией в качестве одного из мужских половых признаков? Знал ли Тэйлор? Знает ли Клем? Или это что-то вроде семейной тайны и единственный кусочек мозаики, которого тут недостает, — это связь между Годольфином и Захарией?

Независимо от того, какая версия была ближе к истине, ей не получить разъяснений от Миляги, а это значит, что надо отправляться на поиски братца Оскара. Вначале она избрала наиболее прямолинейный путь — телефонный справочник. Его в списках не оказалось. Тогда она обратилась к Льюису Лидеру, но он заявил, что не обладает никакими сведениями ни о местонахождении, ни о состоянии дел этого человека, и сказал ей, что братья не поддерживают друг с другом никаких деловых отношений и ему никогда не приходилось сталкиваться с проблемой, в которую был бы вовлечен Оскар Годольфин.

— Насколько мне известно, — сказал он, — он вообще, может быть, уже мертв.

Поставив крест на прямых путях, она обратилась к окольным. Она вернулась в дом Эстабрука и тщательно обыскала его в поисках адреса или телефона Оскара. Ни того, ни другого она не обнаружила, но в руки ей попался фотоальбом, который Чарли никогда не показывал, и там оказались фотографии, на которых, судя по всему, были изображены оба брата. Отличить одного от другого было нетрудно. Даже на этих ранних фотографиях у Чарли был обеспокоенный вид, который неизменно возникал у него во время съемки, в то время как Оскар, хотя и был моложе на шесть лет, выглядел гораздо более уверенно. Он был слегка толстоват, но нес избыточный вес с легкостью, и улыбке его была свойственна та же непринужденность, с которой он обнимал за плечи брата. Она изъяла из альбома наиболее поздние фотографии, на которых Чарлз был изображен уже после наступления половой зрелости или незадолго до этого, и взяла их с собой. Как оказалось, во второй раз воровать легче, чем в первый. Но это была единственная информация об Оскаре, которую она получила в доме Эстабрука. Если она собирается найти путешественника и выяснить, из какого мира он привез сувениры, ей придется убедить Эстабрука помочь ей. Но на это потребуется время, а ее нетерпение растет с каждым коротким дождливым днем. Несмотря на то что она могла купить билет до любой точки земного шара, ею овладело нечто вроде приступа клаустрофобии. Существовал другой мир, в который она хотела получить доступ. И пока ей это не удастся, сама Земля будет для нее тюрьмой.

Лидер позвонил Оскару утром семнадцатого января с сообщением о том, что бывшая жена его брата осведомлялась о его местонахождении.

— А она не сказала, зачем ей это нужно?

— Нет, причины она не назвала. Но определенно она что-то вынюхивает. На прошлой неделе, насколько мне известно, она виделась с Эстабруком трижды.

— Спасибо, Льюис. Я ценю твою преданность.

— Оцени ее в наличных, Оскар, — ответил Лидер. — А то я поиздержался на Рождество.

— Ну когда я оставлял тебя с пустыми руками? — сказал Оскар. — Держи меня в курсе.

Адвокат пообещал так и поступать, но Оскар сомневался, что тот сможет предоставить ему еще какую-либо полезную информацию. Только действительно отчаявшиеся души доверяют свои тайны адвокатам, а Юдит вряд ли можно было отнести к этому разряду. Он никогда не видел ее — Чарли об этом позаботился. Но если она хотя бы в течение некоторого времени способна была выносить его общество, значит, у нее железная воля. А тогда напрашивался вопрос: с чего бы это женщине, которая знает (предположим, что это так), что муж пытался убить ее, искать его общества, если только у нее нет какого-то скрытого мотива? А возможно ли, чтобы вышеупомянутый мотив заключался в стремлении разыскать его брата Оскара? Если это так, то подобное любопытство должно быть уничтожено в зародыше. И так уже слишком много переменных вступило в игру, а тут еще эта чистка, предпринятая Обществом, и неизбежно идущее по ее следам полицейское расследование, не говоря уже о новом слуге Августине (урожденном Дауде), который в последнее время уж слишком стал задирать нос. И уж конечно, самая ненадежная переменная, которая сидит сейчас в сумасшедшем доме рядом с пустошью, — это сам Чарли, вполне возможно, с мозгами набекрень и уж точно непредсказуемый, с головой, набитой такими вещами, которые могут причинить Оскару немало вреда. Вполне возможно, что когда он заговорит — а это лишь вопрос времени, — то кому прошепчет он на ухо признания, как не своей любопытствующей женушке?