Клайв Баркер - Проклятая игра

Том кивнул.

— Ты слышал, приятель?

— Я слышал. Я слышал.

Всю свою блаженную, посвященную Блиссу жизнь Чад ждал такого приглашения. В первый раз он мог увидеть реальную картину того, о чем вещал на сотнях порогов. В его мозгу воды — красные яростные воды — поднимались волнами и рушились на этот варварский город. «Мы — обломки в потоке», — говорил он, и слова принесли с собой образы. Голые мужчины и женщины (больше женщин) убегали от бушующего прилива. Вода кипела, ее потоки падали на искаженные от воплей лица, на блестящие трясущиеся груди. Вот что обещал преподобный, а тут человек просит помочь ему осуществить это, приблизить пенный Судный день. Как они могут отказаться? Он почувствовал неотложную необходимость поблагодарить хозяина за то, что он так ценит их. Мысль породила действие. Колени Чада согнулись, и он упал на пол к ногам Мамолиана.

— Спасибо вам, — сказал он человеку в темном костюме.

— Так вы мне поможете?

— Да, — ответил Чад; достаточно ли такого выражения готовности? — Конечно.

Вслед за ним Том пробурчал свое собственное согласие.

— Спасибо, — повторял Чад, — спасибо.

Но когда он поднял глаза, Мамолиан — очевидно, убежденный в их преданности — уже вышел из комнаты.

Марти и Кэрис спали вместе на его одноместной кровати. Долгий исцеляющий сон. Если ребенок этажом ниже и кричал ночью, они этого не слышали. Они не слышали ни сирен на Килбурн-Хай-роуд, ни полиции и пожарных, спешивших в Майда-Вейл. И рассвет в мутном окне не разбудил их, хотя шторы не были задернуты. Только раз, ранним утром, Марти приоткрыл глаза на свет наступающего дня. Он не отвернулся, а позволил лучам упасть на веки, прежде чем закрыть их снова.

Они провели полдня в его гостиной-спальне, прежде чем вернулись к обычным дневным делам: принять душ, выпить кофе, поболтать. Кэрис промыла и забинтовала рану на ноге Марти; они сменили одежду, отбросив подальше ту, в которой провели предыдущую ночь.

И только в середине утра они начали разговаривать. Диалог начался очень спокойно, однако нервозность Кэрис росла от нехватки привычной дозы и беседа быстро превратилась в отчаянную попытку отвлечь мысли от страждущего организма. Девушка рассказала Марти, как ей жилось с Европейцем: унижение, обманы, ощущение, что он знает Уайтхеда и саму Кэрис лучше, чем ей казалось раньше. Марти, в свою очередь, попытался изложить историю, которую услышал в последнюю ночь от старика, но Кэрис была слишком рассеянна. Ее речь становилась все бессвязнее.

— Мне нужна доза, Марти.

— Сейчас?

— Чем скорее, тем лучше.

Он ждал этого момента и опасался его. Не потому, что не мог найти для нее наркотик; это нетрудно. Но он надеялся, что рядом с ним Кэрис будет сопротивляться зависимости.

— Я очень плохо себя чувствую, — сказала она.

— Ты в порядке. Ты со мной.

— Он придет, ты же знаешь.

— Не сейчас. Сейчас он не придет.

— Он разозлится и явится.

Мысли Марти снова и снова возвращались к пережитому на верхнем этаже дома на Калибан-стрит. То, что он там увидел — точнее, чего он не увидел, — ужасало гораздо больше, чем собаки или Брир. Твари были всего лишь физически опасны. Но то, что случилось в комнате, заключало в себе опасность совсем иного рода. Возможно, впервые в жизни Марти почувствовал, что его душа (прежде он отвергал разговоры о ней как христианскую чушь) находится под угрозой. Что означает это слово, он точно не знал; не то, скорее всего, что имеет в виду папа римский. Тем не менее некая часть Марти, более важная, чем руки, ноги или сама жизнь, почти умерла по вине Мамолиана. На что еще способна эта тварь под давлением? Любопытство Марти было не праздным желанием узнать нечто скрытое, а настоятельной потребностью. Как они решились вступить в сражение с чудовищем, не имея понятия о его сути?

— Я не хочу знать, — сказала Кэрис, прочитав его мысли. — Если он придет, то придет. С этим мы ничего поделать не можем.

— Прошлой ночью… — начал Марти.

Он хотел напомнить, что они выиграли схватку. Кэрис отмахнулась от его мысли, прежде чем он закончил. На ее лице отразилось невыносимое напряжение; ломка словно сдирала с нее кожу.

— Марти…

Он искоса поглядел на нее.

— Ты обещал, — произнесла она обвиняющим тоном.

— Я не забыл.

Он мысленно подсчитал цену — не самого наркотика, но потерянной гордости. Придется идти за героином к Флинну. Марти не знал никого, кому еще можно довериться. Теперь они оба беглецы: от Мамолиана и от закона.