Клайв Баркер - Проклятая игра

Я говорил, что полностью удовлетворил все его требования и заплатил ему сполна. Он десять лет делил со мной мой дом, моих друзей, мою жизнь; все, что было у меня, принадлежало и ему. «Этого недостаточно», — ответил он, и все началось снова. Прежние мольбы и требования, чтобы я оставил претензии на респектабельность и отправился с ним куда-то, стал странником и его сподвижником, усвоил новые, еще более ужасающие уроки о бытии мира. Надо признать, это звучало почти соблазнительно. Временами я уставал, от маскарада, вспоминал запах войны и пыли, облака над Варшавой. Тогда я тосковал по вору, которым я был. Но я не собирался отказываться от всего из-за этого. И я сказал ему об этом. Кажется, он знал, что не сумеет сломить меня, и впал в отчаяние. Он стал бессвязно говорить, как ему страшно без меня, каким потерянным он чувствует себя. Он посвятил мне годы жизни, потратил на меня столько сил — как же я могу быть столь черствым и безразличным? Он стал хвататься за меня, плакать, попытался погладить по лицу. Я был потрясен. Меня тошнило от этой мелодрамы. Но он не уходил. Его требования перешли в угрозы, и у меня сдали нервы. Я хотел покончить и с ним, и с тем, что за ним стояло: с моим грязным прошлым. Я ударил его. Сначала не сильно. Но он продолжал таращиться на меня, и я вышел из себя. Он не делал ни малейшей попытки защититься, и его пассивность лишь разъярила меня. Я бил и бил его, а он принимал удары. И подставлял лицо… — Уайтхед глубоко вдохнул воздух, дрожа. — Видит бог, я делал вещи и похуже. Но никогда мне не было так стыдно. Я не останавливался, пока не разбил кулаки в кровь. Тогда я приказал Тою, и тот как следует обработал его. За все время Мамолиан не издал ни звука. Меня дрожь пробирает, когда вспоминаю об этом. До сих пор вижу: Той прижимает его к стене, схватив за горло, а Мамолиан смотрит на меня. Только на меня. Помню его вопрос: «Ты знаешь, что ты наделал?» Вместе со словами изо рта у него сочилась кровь… А затем что-то произошло.

Воздух уплотнился. Капли крови на лице Мамолиана стали ползать, как живые. Той отпустил его. Он сполз вниз по стене, оставляя кровавый след. Я думал, мы убили его. Это худший момент в моей жизни: мы с Тоем стояли и глядели на истерзанный мешок костей. Конечно, мы совершили ошибку. Нельзя было останавливаться. Мы должны были завершить дело и убить его.

— Господи!

— Да! Было глупо не покончить с ним. Билл не выдал бы меня, все обошлось бы без последствий. Но мы не решились. Я не решился. Я велел Тою привести Мамолиана в порядок, отвезти в центр города и выбросить там.

— Вы бы не убили его, — сказал Марти.

— Ты все еще настаиваешь на том, что читаешь мои мысли? — мрачно отозвался Уайтхед. — Разве ты не видишь, что именно этого он и хотел? Зачем он пришел? Он позволил бы мне стать его палачом, если бы мои нервы выдержали. Его тошнило от жизни. Я бы избавил его от страданий, и все бы закончилось.

— Вы думаете, он смертен?

— Всему свое время. Его время прошло. Он знает об этом.

— Тогда вам остается только ждать. Он сам умрет, потерпите.

Внезапно Марти почувствовал, что устал от этой истории, от воров, от случайностей. Печальный рассказ старика, правдивый или нет, вызвал у него отвращение.

— Я вам больше не нужен, — сказал он, встал и направился к двери. Звук его шагов по битому стеклу казался слишком громким в маленькой комнате.

— Куда ты? — поинтересовался старик.

— Подальше отсюда.

— Ты обещал остаться.

— Я обещал выслушать вас. И выслушал. И не хочу иметь ничего общего с этим проклятым местом.

Марти потянул на себя дверь. Уайтхед сказал ему в спину:

— Ты думаешь, Европеец оставит тебя в покое? Ты видел его во плоти, ты знаешь, на что он способен. Рано или поздно ему придется заставить тебя замолчать. Ты об этом не думал?

— Я рискну.

— Здесь ты в безопасности.

— В безопасности? — язвительно переспросил Марти. — Вы серьезно? В безопасности! Вы жалкий тип, вы знаете это?

— Если ты уйдешь… — начал с угрозой Уайтхед.

— Что? — повернувшись к нему, резко спросил Марти. — Ну и что ты сделаешь, старик?!

— Я сдам тебя полиции ровно через две минуты, ты под надзором.

— Когда они меня найдут, я расскажу им все. И про героин, и про труп в холле. Расскажу им обо всех ваших грязных делах. Мне плевать на ваши угрозы, ясно?

Уайтхед кивнул:

— Вполне. Это тупик.

— Да, вроде того, — ответил Марти и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Его ожидал отвратительный сюрприз. Щенки нашли Беллу. Их тоже коснулась воскрешающая рука Мамолиана, хотя они не могли послужить ни для какой практической цели: слишком маленькие, слепые. Они лежали около пустого живота матери, их рты искали давно отсутствующие соски. Щенков было пятеро, один пропал Может быть, именно его заметил Марти тогда в разрытой могиле — шестой малыш, похороненный чересчур глубоко или слишком разложившийся…