Дженнифер Макмахон: Люди зимы

Рути кивнула и, почувствовав, что краснеет, низко опустила голову.

– Я сожалею, что так долго скрывала от тебя правду. И еще больше я сожалею, что ты узнала ее при таких… при столь трагических обстоятельствах.

Что на это сказать, Рути не знала, поэтому продолжала молча смотреть на столешницу.

– Теперь, когда ты знаешь всю правду, я хочу, чтобы ты подумала вот о чем… Я понимаю, что тебе очень хочется учиться в хорошем колледже. Если ты не передумаешь, мы, я думаю, найдем способ сделать так, чтобы ты смогла поступить в тот колледж или в университет, который тебе нравится. К сожалению, я уже не молода, и с каждым годом сил у меня не прибавляется. Пройдет какое-то время, и я больше не смогу присматривать за Герти. Откровенно говоря, мне уже сейчас не помешала бы кое-какая помощь… Для одного человека это слишком большая ответственность и слишком тяжелое бремя, и я боюсь, что после смерти твоего отца я уделяла Герти недостаточно внимания. Она… она очень любит, чтобы рядом с ней кто-то был. Иначе ей становится одиноко.

Элис отвернулась к плите, чтобы перевернуть грудинку, потом открыла духовку, где подрумянивались булочки. Выпрямившись, она вытерла руки фартуком и продолжала:

– Герти всегда питала особую, гм-м… привязанность к стенному шкафу в моей спальне. Я бы даже сказала, что он ей нравится, но дело не в этом. Каждый раз, когда я долго не приходила к ней в пещеру, она сама появлялась в этом шкафу, и я очень боялась, что однажды кто-нибудь из вас на нее наткнется. В конце концов, я забила дверь досками, чтобы отвадить ее от шкафа, но Герти это только рассердило, да и забитая дверь не была для нее помехой. Когда она появилась в шкафу в тот последний вечер, я увидела в ее глазах такую ярость и такое глубокое отчаяние, каких еще не видела никогда. Герти решила, что я от нее отказалась, и явилась за мной. Не пойти с ней я не могла – мне страшно было подумать, что́ она может натворить, если я откажусь. Выбора у меня не было: она вполне могла причинить вред тебе или твоей сестре, и я хорошо это понимала…

Сняв с плиты кофейник, Элис попыталась долить Рути кофе, но, увидев, что дочь еще не сделала ни глотка, налила кофе себе, щедро разбавив молоком и добавив большую ложку сахара.

– В общем, я пошла с ней, хотя был уже поздний вечер, и я знала, что вы будете волноваться. Не сразу я поняла, что на этот раз Герти вовсе не намерена меня отпускать. Чтобы я не сбежала, она привязала меня к стулу и требовала, чтобы я рассказывала ей сказки. Герти очень… сильная, и я ничего не могла сделать. Когда же она услышала, что вы спустились в пещеру, она привязала меня еще крепче и заткнула рот, чтобы я не могла ни позвать на помощь, ни предупредить вас об опасности.

Элис сделала большой глоток кофе и, отойдя к окну, стала смотреть на заснеженную вершину холма, над которой, словно корона черного властелина, вздымались пять гранитных обелисков.

– Ты меня понимаешь, Рути? – тихо спросила мать после паузы. – Нам с твоим отцом приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не повторилась история с Уиллой Люс и другими… Правда, смерть Уиллы целиком на моей совести, – тут же поправилась она. – Твоего отца уже не было, а одной мне было не под силу… Но если бы ты мне помогала, все могло бы быть иначе.

Подняв голову, Рути посмотрела на мать, и та ответила ласковой улыбкой.

– Кто-то должен охранять тайны нашего холма и оберегать жителей города, – сказала она. – Я ни на чем не настаиваю, я только прошу тебя хорошенько подумать…

В коридоре послышались шаги, и в кухню вошла Фаун. Она была в пижаме, с заспанным личиком. Она крепко прижимала к себе Мими.

– Ну-ка, кто хочет горяченьких булочек с корицей? – проговорила Элис совсем другим голосом и снова шагнула к плите.

После завтрака, пока Элис внизу мыла посуду, Рути и Фаун потихоньку пробрались в родительскую спальню.

– Это правда? – шепотом спросила Фаун, когда обе склонились над тайником в полу. – Ну, что мы с тобой вовсе не сестры?..

Рути взяла ее за подбородок и заставила приподнять голову. Глядя Фаун в глаза, она сказала:

– Ты – моя сестра, и всегда будешь ею, что бы ни случилось.

Девочка улыбнулась, и Рути, наклонившись, поцеловала ее в лоб.

Из тайника они достали бумажники Тома и Бриджит, револьвер и заключительные странички из дневника Сары. Все это они уложили в школьный рюкзачок Фаун, чтобы отнести в лес и сбросить в старый колодец.

– Ты уверена, что мы поступаем правильно? – в очередной раз спросила Фаун, когда они ужевышли в коридор. – Мама ужас как разозлится, когда узнает, что́ мы сделали!..