Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

И тут он открыл рот.

Ее взгляду открылись ноги — сотни крохотных, длинных и тонких ног, они выползали прямо из его горла, шевелились вокруг зубов, вытекали изо рта и забирались в рот к ней.

Она закрыла глаза, задыхаясь и кашляя, в то время как эти твари заползали ей в глотку. Пол был гораздо сильнее ее, он был неестественно силен. Она не могла оттолкнуть его, не могла даже снять его руку со своей шеи.

Ей оставалось лишь смириться.

Несколько секунд спустя она открыла глаза — бесцветные, лишь с красными прожилками из-за полопавшихся сосудов.

Пол поцеловал ее в губы, откатился в сторону и остался лежать рядом, бок о бок с ней, на ступенях.

Так они и лежали, пока облако вползало в дом сквозь выломанную дверь, источая резкий как никогда запах серы. Аманда взяла Пола за руку.

И они стали ждать.

Перевод Анны Домниной

В пивной Брауэра, в Старом Бризаке, в которую часто захаживают посетители, разгорелся спор между прагматичным инженером Ротаном и молодым капельмейстером Теодором Блицем, предметом которого послужили невидимые духи и сущности. Спор не утихал до той поры, пока, преследуемый духами, виновный в убийстве одной из самых красивых девушек Старого Бризака, Гредель, не явился прямиком к судье, оказавшемся в том же месте.

Как объяснить мистическое воздействие музыки Теодора Блица, и способность членов семьи убившего «видеть» дух трагически погибшей девушки-жертвы?

Эта невероятная история, произошедшая на берегу Рейна, в очередной раз поведает нам о необузданной природе страха.

Французские писатели XIX века Эмиль Эркманн и Александр Шатриан вошли в историю литературы под лаконичным общим псевдонимом — Эркман-Шатриан. Мистические произведения этого дуэта в свое время были высоко оценены такими именитыми мастерами жанра, как Г. Ф. Лакврафт и М. Р. Джеймс. DARKER публикует один из их «темных» рассказов как достойный образец классической неанглоязычной литературы ужасов. Рассказ представлен в новом переводе.

DARKER. № 11 ноябрь 2015

ERCKMANN-CHATRIAN, «LE BLANC ET LE NOIR», 1847

В те времена мы проводили вечера в пивной Брауэра с видом на площадь Старого Бризака.

После восьми один за другим появлялись Фредерик Шульц, письмоводитель; Франц Мартин, бургомистр; Кристофель Ульметт, мировой судья; советник Клер; инженер Ротан; молодой органист Теодор Блиц и некоторые другие уважаемые горожане; все усаживались за один стол и в тесном кругу попивали пенистый бокбир [311] Бокбир — сорт крепкого пива. (Здесь и далее прим. переводчика). .

Появление Теодора Блица, приехавшего к нам из Йены с рекомендательным письмом от влиятельного чиновника, — черноглазого, с взлохмаченными темными волосами, тонким бледным носом, язвительной речью и экзальтированными мыслями, — немного взволновало нашу компанию. Удивительно было видеть, как он резко вскакивал, делал три-четыре круга по залу, жестикулируя и насмехаясь со странным выражением лица над видами Швейцарии, развешанными по стенам: темно-синие озера, яблочно-зеленые горы, красные тропинки; затем он вновь садился, одним глотком выпивал свою кружку пива и затевал дискуссию о музыке Палестрины [312] Джованни Пьерлуиджи да Палестрина — итальянский композитор, один из крупнейших полифонистов эпохи Ренессанса. , о еврейской лютне, о появлении органа в наших соборах, о сефере [313] Сефер Йецира (ивр. ספר יצירה‎, Книга творения) — один из основополагающих текстов в учении Каббала. , о Седьмом тысячелетии и тому подобном; он сводил брови, ставил свои острые локти на край стола и погружался в глубокие размышления.

Да, это нас в самом деле немного удивляло — нас, других, серьезных людей, привыкших к упорядоченным мыслям; однако пришлось смириться, и даже инженер Ротан, хоть и человек насмешливый, в конце концов успокоился и ни в чем более не спорил с молодым капельмейстером, когда тот был прав.

Очевидно, Теодор Блиц был одним из тех нервических существ, которые чувствительны к любому изменению температуры; а ведь тот год выдался необычайно теплым, ближе к осени случилось несколько сильных гроз, что вызвало опасения за сбор винограда.

Однажды вечером за столом, как обычно, собралась вся наша компания, за исключением старого судьи Ульметта и капельмейстера. Господин бургомистр говорил о граде, о больших гидротехнических работах; а я слушал, как на улице беснуется ветер в платанах Шлосгартена и хлещут по стеклу капли дождя. Время от времени слышалось, как скатывается по крыше черепица, как с силой захлопывается дверь, как стучит о стены ставень, затем донеслись громкие раскаты урагана, который завывал, свистел и стонал вдалеке, словно все невидимые сущности искали и звали друг друга в потемках, в то время как живые прятались и забивались в угол, чтобы избежать роковой встречи.