Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Я склонилась, чтобы получше его рассмотреть.

— Лучше его не трогать, — шепнула мне Махо, и от ее дыхания, холодного как у рыбы, меня пробрала дрожь. — Он очень стар. Когда-то он принадлежал одному мальчику, которого очень любил, но родители забрали его у мальчика. И тогда он залез к мальчику в рот, чтобы склеить свое разбитое сердце.

Я хотела спросить, что стало с тем мальчиком, но Махо повернула голову к двери, и ее лица не было видно.

— Твой папа идет, — сказала она. Но я ничего не слышала, так что посмотрела на нее и нахмурилась. — Послушай, — велела она и взяла меня за руки.

И тогда я услышала скрип половицы. Папа был в коридоре. Он шел в туалет. Папа нехорошо себя чувствовал. Потому мы сюда и переехали — чтобы у него отдохнула голова. По ночам он спал мало, и нам приходилось держаться осторожно, когда мы были с игрушками.

— Некоторые игрушки сейчас там, — прошептала Махо. — Он может опять их увидеть. — Сквозь волосы было видно, что она улыбается, хотя я и не понимала, почему.

Человечек в цилиндре юркнул обратно в дымоход. Стук под кроватью прекратился.

Следующим утром мы всей семьей сидели за столом на кухне. В столовой мы никогда не ели, потому что мама никак не могла избавиться от того запаха. Она попыталась поймать по радио веселую музыку, но там все сильно шумело, так что пришлось выключить приемник. Она поджала губы, и я поняла, что она сердится и еще — беспокоится. Устав от радио, она указала на мою миску.

— Доедай, Юки, — велела она и уставилась в окно. По нему бил дождь, и от одного вида воды, бегущей по стеклу, у меня все внутри холодело.

Папа ничего не говорил. Он просто глядел на стол, даже не в миску. Глаза у него были покрасневшие, на подбородке щетина. Утром, когда он поцеловал меня, я крикнула, чтобы он прекратил. Меня всю ночь укутывали мягкие черные волосы, а у него были словно булавки. Хотя ему не надо было больше ходить на работу, он не стал выглядеть лучше.

— Таити, — сказала мама. Она огорчалась из-за папы. Он медленно поднял голову и посмотрел на нее. — Ешь, пока не остыло.

Она пожарила рис с яйцами, как он любил, и добавила лососины на пару. Папа попробовал улыбнуться, но от усталости не смог. Вместо этого он взглянул на меня и спросил:

— Закончила?

Моя ложка гремела в пустой миске. У папы от этого дергались веки. Я кивнула.

— Тогда можешь идти.

Я слезла со стула и побежала в коридор.

— Посиди немножко! — крикнула мама. — А то затошнит.

Я прошла до конца коридора, потом сняла туфли и на цыпочках пробралась обратно к двери кухни. Мама закрыла ее за мной, родители хотели поговорить. По утрам они первым делом затевали разговор, но после этого весь день проводили в разных комнатах. Папа просто сидел в кресле и смотрел в никуда, а мама занималась стиркой, готовкой и уборкой. Один раз я увидела, как она плачет в кухне прямо над кулинарными книгами. И я тоже заплакала. Заметив меня, мама сразу прекратила и сказала, что ведет себя глупо. Но по ночам я часто слышала, как она кричит на папу. Тогда Махо обнимала меня покрепче и закрывала мне уши своими мягкими волосами, пока я не засыпала.

— В чем дело? Таити, скажи мне. Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь. — Голос у мамы был тихим, но таким резким, что я все слышала через дверь.

— Ни в чем.

— Не может такого быть. Ты снова не спал.

— Ни в чем. Когда дождь перестанет, я выйду погулять.

Миска с грохотом упала в раковину. И у мамы в голосе появились слезы.

— Не могу так больше. Это не помогает. Тебе только хуже становится.

— Маи, не надо. Я не могу… не могу тебе сказать.

— Почему?

— Потому что ты решишь, что я рехнулся.

— Рехнулся? Да ты сам сводишь себя с ума. И меня. Это было ошибкой, я ведь знала.

— Возможно. Этот дом… я не знаю.

Ножки стула заскребли по полу. Похоже, мама села. Ее голос стал мягким, и мне подумалось, что она взяла его за руку.

— Юки.

Это Махо звала меня. Она стояла на верху лестницы и махала мне, подзывала к себе. Но мне хотелось услышать, что скажет папа, поэтому я улыбнулась и приложила палец к губам. Махо помотала головой, ее волосы закачались и совсем закрыли то белое, что было видно.

— Нет. Идем играть, — позвала она. Но я повернулась к двери, потому что папа опять заговорил.

— Я снова кое-что видел.

— Что, Таити? Что ты видел?

Его голос задрожал:

— Мне снова надо к врачу. Я схожу с ума.

— Что? Что ты видел? — Голос у мамы стал высокий, она старалась не расплакаться еще раз.