Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Телефон на свалке в Лу-Бобленде все звонил и звонил. А я ждал — стоял, прижавшись лбом к нагретому солнцем стеклу, ощущая, как в каких-то кварталах от меня океан тихо бьется о корабли и сваи.

Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что трубку сняли, что я слушаю молчание. Не прозвучало ни слова, но там кто-то был.

— Клоуны… — прохрипел я.

Голос на том конце крякнул.

— Мне нечего сказать.

— Всего один вопрос! — бросил я, стараясь заполнить паузу словами, пока он не повесил трубку. — Проект.

— Что?

— Вы сказали Джейбо, что клоуны — неудавшийся проект. Мне просто хочется знать, в чем он заключался.

Тишина. Но без гудков. Я услышал шорох — наверное, он искал спички. Затем долгий сиплый вздох.

— Соседский дозор [237] (англ. neighborhood watch) — самоорганизующиеся патрули из жителей какого-л. района или населенного пункта, следящие за порядком. Как правило, при выявлении нарушений не разбираются с проблемой сами, а вызывают полицию как таковую. Аналог — советская народная дружина. , — сказал Лу-Боб и оборвал связь.

Разговор состоялся пять часов назад. С тех пор я сижу в доме своей матери — он никогда не будет и не мог быть моим, — думая в основном Рэнди. О том, как он насвистывал песенку, о его зарядах радости, о руке на ветровом стекле, махавшей мне. У меня и в мыслях не было к ним примыкать, думал я. Совсем не было. Вообще.

Но и копам я тоже не позвонил. Наверное, струсил. Но прежде всего потому, что не хотел, не так уж понимал, кто на самом деле творит добро, приносит пользу, облегчает людям жизнь. И мне нравилось, какие они сплоченные — семья «Солнечных Клоунов». А Рэнди… по-моему, Рэнди увидел во мне друга. И может, я мог бы им стать.

В итоге я от них ушел. И явились клоуны.

Я открыл жалюзи до предела, но из-за тумана и ночи не видно ни зги. Телевизор я включать не стал и вместо него слушаю кондиционер, в тысячный раз задаваясь вопросом, а должен ли я был позвонить в полицию, и могло ли это спасти кого-нибудь. Или меня.

Завтра, а может, послезавтра, если никто не придет, мне надо будет покинуть дом. Может, я пойду к копам, и пускай смеются сколько влезет. Я должен найти другую работу, если собираюсь учиться, жить какой-то жизнью. Но пока что я сижу здесь, в пустой оболочке места, в котором вырос, обнимаю колени и напрягаю слух — не раздадутся ли щелчки, звучавшие в телефоне две ночи назад, не донесется ли с крыльца стук деревянных ног без ступней, который раз и навсегда скажет мне, имеют ли мои поступки значение, и существует ли такая вещь, как грань, и пересек ли я ее.

Перевод Владислава Женевского

В маленькой, неприметной аптеке стоит за прилавком маленький, неприметный человек. Он банален, обычен и сер. Но у него есть секрет, возможно — страшный, возможно — смертельно опасный. Иногда, вечерами, когда никого нет рядом, ему является странное существо, деревянная марионетка в человеческий рост, изображающая бледного клоуна. Нити, управляющие ей, скрываются в тенях наверху. Клоун ждет. И однажды он все-таки заберет то, за чем пришел…

Впервые на русском!

DARKER. № 10 октябрь 2014

THOMAS LIGOTTI, «THE CLOWN PUPPET», 1996

Давно уже кажется, будто все мое существование представляет собой сплошной — и надо сказать, нелепейший — бред. Сколько себя помню, каждое событие, каждое стремление в моей жизни оказывалось на поверку лишь очередной, ярко выраженной бессмыслицей, совершенной в своей бессмысленности. С какой точки зрения ни посмотри — с интимно-сиюминутной, отстраненно-вечной или любой другой — вся эта суета, именуемая бытием, всегда выглядела не более чем чудовищным несчастным случаем, тянущимся с болезненно-малой скоростью. По временам у меня просто захватывает дух от того безупречного хаоса, абсолютно идеальной бессмыслицы, творящейся вокруг, или же, наоборот, происходящей в глубинах моей души. В мозгу возникают уродливые образы: жутко искаженные фигуры, странные линии. Каракули сумасшедшего эпилептика, иначе и не скажешь. Если когда и случались просветы в столь тяжелом моем состоянии — хотя я сильно сомневаюсь, что их можно считать просветами — то все они так или иначе совпадали с теми странными посещениями , которые время от времени происходили в моей жизни. Особенно это касается посещения , имевшего место в гомеопатической аптеке мистера Визняка.

Однажды ночью я стоял за прилавком этого замечательного заведения. В столь поздний час не могло быть уже и речи ни о какой торговле: аптека, крохотная, словно шкаф, каморка, таилась в неприметной подворотне, да к тому же я погасил почти весь свет внутри и снаружи. Мистер Визняк жил в квартирке на втором этаже и обычно позволял мне оставаться внизу допоздна. Казалось, он знал, что отвлечь мой несчастный разум от зловещего бреда, наступающего со всех сторон, можно было одним-единственным способом: ночь напролет стоять за прилавком в почти полном — не считая нескольких тусклых светильников на стенах — мраке. А нижеописанные события, пожалуй, стоит считать своего рода подтверждением того, что между стариком и мной действительно существовало особое, тайное взаимопонимание.