Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Я проснулся от осязания какой-то легкой ткани, коснувшейся моего лица. Мальчик был все в той же позе.

— Это ты сделал? — резко спросил я.

— Я ничего не делал, — возразил он. — А что?

— Будто сеть от комаров скользнула по моему лицу.

— Это не сеть, — заявил он. — Это вуаль. Один из призраков. Одни дуют на вас, другие трогают своими длинными, холодными пальцами. А эта, которая тянет вуалью по вашему лицу, — я обычно думаю, что это мама.

Он говорил с неприступной убежденностью ребенка из «Нас семеро». Я не нашелся что ответить и встал, чтобы уйти спать.

— Спокойной ночи, — сказал я.

— Спокойной ночи, — эхом отозвался он. — Я еще посижу здесь немного.

Я зажег спичку, нашел свечу, прикрепил ее к краю маленькой потертой конторки и разделся. Матрац на кровати был удобным, и я вскоре уснул.

Я спал какое-то время, пока не возник кошмар — тот самый кошмар, который описывал мальчик. Громадная свинья, крупная, с ломовую лошадь, вздыбилась, поднявшись над изножьем кровати, и пыталась добраться до меня. Она хрюкала и пыхтела, и я понял, что пищей, которую она жаждала, был я. Зная, что это всего лишь сон, я попытался проснуться.

Тогда гигантское чудовище во сне покачнулось над кроватью, упало мне на ноги, и я проснулся.

Я был в темноте, такой кромешной, будто оказался заперт в склепе. Тем не менее дрожь от кошмара тотчас ушла, мои нервы успокоились, и я понял, где находился, и не почувствовал ни малейшего приступа паники. Я перевернулся и почти сразу уснул снова. Потом у меня был настоящий кошмар, не похожий на сон, а ужасающе реальный — это были неописуемые муки бессмысленного страха.

В комнате было Нечто; не свинья, не какое-либо другое создание, имеющее название, а Нечто. Оно было крупным, как слон, заполняло комнату до самого потолка, имело форму, похожую на дикого борова, вставшего на дыбы, крепко упершись перед собой передними лапами. У него была разгоряченная красная слюнявая пасть, полная огромных клыков, челюсти жадно двигались. Сгорбившись, оно двигалось вперед, дюйм за дюймом, пока его громадные передние лапы не ступили на кровать.

Кровать смялась, как влажная промокашка, и я ощутил массу этого Нечто на моих ногах, моем теле, моей груди. Оно хотело есть, и я был тем, чего оно желало. И оно собиралось начать с моего лица. Его истекающий каплями рот становился ближе и ближе.

Потом беспомощность сна, которая не позволяла мне кричать или двигаться, внезапно отступила, я завопил и проснулся. В этот раз ужас был силен и не собирался отступать.

Приближался рассвет: я смутно различал треснувшие, грязные оконные стекла. Поднявшись, я зажег огарок и две новые свечи, торопливо оделся, стянул ремнем мой раздавленный чемодан и поставил его на крыльцо напротив стены у двери. Потом я позвал мальчика. Вдруг я понял, что не называл ему своего имени и не спрашивал, как зовут его.

Позвав его несколько раз, ответа я не получил. Я и так натерпелся от этого дома и все еще был охвачен ужасом того кошмара. Прекратив кричать и искать его, я вышел на кухню с двумя свечами. Сделал глоток холодного кофе и зажевал его булкой, так как уже затолкал вещи в корзины. Затем, оставив на столе серебряный доллар, я вынес корзины на крыльцо и бросил их к чемодану.

Уже достаточно посветлело, чтобы видеть, куда идти, и я вышел на дорогу. Обломки автомобиля уже начинали ржаветь от ночной росы, что делало их вид еще более безнадежным. Как бы то ни было, они были совершенно нетронуты. На дороге не было следов колес или копыт. Высокий белый камень, неопределенность которого привела к моему несчастью, стоял, как страж, напротив места, где я опрокинулся.

Я начал искать кузницу. Солнце возвысилось над горизонтом прежде, чем я ушел далеко, и почти сразу начало жечь. Поскольку я шел прямо под ним, мне стало очень жарко и, кажется, я прошел более десятка, а не шесть миль, прежде чем достиг первого дома. Это был новый каркасный дом, опрятно окрашенный, вблизи дороги, с побеленным забором вдоль сада перед ним.

Я собирался открыть ворота, когда большая черная собака с витым хвостом выскочила из кустов. Она не лаяла, а стояла в воротах, виляя хвостом и рассматривая меня дружелюбным взглядом, пока я медлил, положив руку на замок и взвешивая ситуацию. Собака могла быть не такой дружелюбной, как казалась, и ее вид помог мне понять, что кроме мальчика я не видел ни души вокруг дома, где провел ночь; ни собаки или кошки, ни даже жабы или птицы. Пока я размышлял над этим, из-за дома вышел мужчина.