Ксения Таргулян - Корабль уродов

Усадила его за кухонный стол, опустила перед ним блюдо с конфетами и печеньем и поставила кипятиться чайник.

Джек и раньше неоднократно отчаливал при мне в мир грез, но заботиться или приглядывать за ним мне не приходилось. Так что я понятия не имею, грамотно ли веду себя, но кажется, сладости работают: он по крайней мере не буянит. Просто сидит выпрямленный, будто плечи сковало льдом, и с холодком ужаса всматривается в пустоту.

Внезапно, будто покинув глубины его подсознания, в реальность вырвался невидимый шаловливый дух. Он подкрался ко мне сзади, резко обнял, и меня овеяло щемящей нежностью, а где-то под сердцем затрепыхалось желание податься вперед, прижаться к Джеку и прогнать к чертовой матери всю ту ересь, которая, должно быть, видится ему.

Но это был секундный бред.

Он прошел, и я привычным движением закинула пакетики заварки в чашки и залила их кипятком.

— Ты же не надеешься, что я буду это пить? — неожиданно спросил Джек, когда чай немного остыл.

Я покосилась на него, удивляясь: неужели уже приходит в себя?

— Ах, ну да, ты же параноик, — хмыкнула я. — Конечно, я отравила всю систему канализации, чтобы на твоих глазах набрать в чайник воду из-под крана, вскипятить…

— Ладно-ладно! Но сначала хлебнешь из обеих чашек.

Я закатила глаза, но спорить не стала.

Мы пили чай, к Джеку довольно быстро возвращалось сознание, и вдруг, подобно пощечине, в моей голове возникла мерзкая мысль: а ведь это я виновата! Ведь он так накидался сейчас из-за той девицы, и ночами отсутствовал он не с какой-нибудь приличной красавицей, а непонятно где — и всё это я с моей глупой вредностью-ревностью.

— Джек… — пробормотала я, набираясь храбрости. — Ты это из-за нее, да?

— Что? — он посмотрел на меня с недоумением, голодно поглощая печенье.

— Ну, та девушка, Юля. Ты… Прости, в общем, — меня будто вывернули наизнанку, и зачем я начала всё это, черт!

Джек смотрел непонимающе, затем насмешливо и, наконец, с откровенной издевкой. И в придачу к этому он сардонически захохотал.

— О, Вренна, ты подумала, я горюю по ней, подумала — что? У меня разбито сердце? Боже, как это мило. Ну, Вренна, это же ты у нас мастер по любовным страданиям, я-то что, куда мне!

— Заткнись.

Он продолжал сыпать остротами. Я попыталась ударить его по голове, но он с хохотом увернулся, и я ушла, мысленно проклиная его и жалея, что не отравила чертов чай, как он боялся.

День ото дня Джек становился всё странней. История первосентябрьской ночи больше не повторялась, но вместо этого Джек повадился заводить со мною мутные, глубокомысленные беседы об изменяющемся мире и нашей собственной роли в этих изменениях.

— Алита говорила, ты отказывалась уезжать из Гвоздя, — рассуждал он, перейдя на частности. — Почему? Расскажи, как всё это было?

Я покосилась на него с подозрением — с каких пор его интересуют разговоры по душам?

— Ну, я не поверила сначала, — я пожала плечами. — Как так? Как это — «Равновесие нарушено, и мы потеряли всю нашу власть»? Что за… злобный розыгрыш? — я усмехнулась. — Я ведь вообще… представления не имела, как тут жить. Ну, ты понимаешь. Самой, среди людей…

— Но разве не этого ты хотела? Разве ты не мечтала о свободе?

— Ну как… Мечты мечтами, а реальность… Ты приучил меня к мысли, что это невозможно, так что я и не надеялась. Так, воображала иногда, но фантазии были настолько далеки от того, что здесь действительно происходит.

— То есть, ты разочарована?

— Ну. Пожалуй, можно так сказать.

Он опустил голову.

— И ты жалеешь? — он испытующе посмотрел на меня. — Хотела бы всё вернуть — чтобы стало как раньше?

Я вскинула брови, потом склонила голову, задумавшись.

— А черт его знает. Теперь меня уже в Замок не загонишь, — я одарила его «благодарным» взглядом. — Если бы всё вернулось, я всё равно не была бы прежней, я болталась бы, где хочу, как ты, Джек.

Он молчал.

— А ты сам как считаешь? Стало лучше?

— Ну как тебе сказать, Вренна… Лучше, хуже… Это ведь еще совсем не конец, — он сверкнул глазами.

— В смысле? — я нахмурилась.

Он скривил губы.

— А ты думаешь, всё так легко решится? Смотри шире. Сама говоришь: система сломана, равновесие нарушено. Если тарелку потихоньку сдвигать к краю стола, то в какой-то момент она с него сорвется. Сорвется и разобьется о кафель.

— Что?..

— Год назад наша тарелка сорвалась. Сама подумай, что будет дальше, — он внимательно заглянул мне в глаза. — Ты ведь понимаешь, о чём я.