Ольга Михайлова - Сладость горького миндаля

И ещё одно обстоятельство удивило Монтгомери. Грэхем и Хилтон никогда не считались друзьями Корбина, даже приятелями не слыли, почему же для вечерних партий в вист он выбрал именно их? Впрочем, это легко было объяснить стремлением Корбина улучшить отношения с клубными завсегдатаями, но всё же что-то во всём этом настораживало старого герцога.

Погоняв шары на бильярде, Монтгомери, спустившись вниз по лестнице, увидел у парадного крыльца лорда Генри, отдававшего какие-то распоряжения груму и конюху. Дождавшись, пока Блэкмор освободится, Фредерик, сначала заговорил о погоде, ибо небо ещё с полудня начало хмуриться, и явно собиралась гроза, потом — о гостях.

— Мне казалось, ты не расположен к Грэхему и Хилтону. Почему ты пригласил именно их?

Корбин в ответ безмятежно пожал плечами.

— Потому что не из кого было выбирать, Фрэд. — Корбин начал методично загибать пальцы. — Адмирал Рейли уехал на похороны тётки, сэр Реджинальд сказал, что стольдалёкие вояжи — не для его подагры, милорд Остен, ты же знаешь, ещё не оправился после простуды. Я приглашал и лорда Саймона, но он женит в конце месяца сына, извинился, но отказался. Что же мне оставалось-то?

Возразить Монтгомери было нечего, и он заговорил о другом:

— Мне не показалось, что Марвилл и Говард особо влюблены в твоих племянниц.

Генри только хмыкнул.

— Мне тоже так не показалось, но с нынешней молодёжью, Фрэд, никакого сладу нет. Я, видит Бог, выложил Кэт всё, что знал о Марвилле дурного — кутежи, транжирство, блудные похождения. И что? Девица твердит, что всё поклёпы, клевета и вздор. Сьюзен, вроде бы, поумней, она видит, кто такой Говард, но и тут меня ждал афронт. Она просто, похоже, хочет быть леди Говард, вот и всё.

— А ты сам хорошо знаешь Говарда?

— Да, — спокойно кивнул Корбин. — Он относится к тем людям, кто переделывают написанное не потому, что оно неверно, но лишь потому, что может оказаться неверным. Трепеща от страха перед воображаемыми ошибками, они совершают настоящие. При этом вся их осмотрительность ничуть не мешает им допускать серьёзнейшие просчёты, — Корбин лениво закурил и продолжал, — вздорные опасения владеют Чарльзом настолько, что он теряет умение отличать истинные поводы для тревоги от вымышленных. Близорукость постоянно вовлекает его в переделки, и она же мешает ему из них выбраться. Он не в ладу и самим с собой, и с окружающими, ничего не делает сам и не даёт другим и, неуверенный в себе, пребывает в вечном беспокойстве. Кроме того, он завистлив. Что скрывать, не таких женихов я хотел для девочек, но что поделаешь?

Монтгомери подивился верности характеристики.

— Но ты согласился на этот брак.

— А что было делать, Фрэдди? — Генри посмотрел прямо в глаза Фредерику и, наклонившись, насмешливо прошипел в ухо герцогу, — если девке вовремя не дать мужа, она подожжёт дом. Они и так-то, извини мне эти слова, не шибко-то сговорчивы да покладисты, а тут и вовсе бесноватыми стали. Я устал с ними спорить, Фрэд. Чувственность и бездумная жизнерадостность Кэт были доведены потворством её мамочки до того, что она страдает от самого незначительного сокращения привычной порции удовольствий и охотно купит мимолётное счастье ближайших пяти минут ценой благосостояния грядущих лет. А Сьюзен, хоть и не стольизнежена, тоже всегда хочет настоять на своём, а если не выходит, то злится и дуется, как избалованный ребёнок. Они хотят немедленно завладеть всем, на что положили глаз. — Корбин выпустил изо рта колечко дыма, — может быть, когда-нибудь они и заплатят за это, но сейчас их это не волнует. Их девиз — теперь или никогда. Их так же мало беспокоит, что будет с ними через неделю, как то, что случится через тысячу лет. Кэт откладывает размышления на потом и смеётся над ними в своей легкомысленной ветрености, будто слушает потешный рассказ, а Сьюзен просто хладнокровно купила жениха приданым.

Старый герцог вздохнул. Увы, мнение Корбина трудно было оспорить. Он, что и говорить, всё понимал верно.

— А Хильда? Зачем она приедет? — спросил он.

— Я пригласил её ещё зимой, у неё ведь уже окончился траур. Не скрою, мне приятней говорить с ней, чем с племянницами. Она старше их обеих едва ли на полгода, но в голове, поверь, мозгов в достатке, если не сказать — в избытке.

— А когда она прибудет?

— Я жду её с минуты на минуту. — Корбин спустился с крыльца и стал обеспокоенно вглядываться то в небо, то в туманную дорогу. — Гроза собирается, боюсь, как бы она не опоздала. Она написала, что к шести подъедет, а уже четверть седьмого. Не случилось ли чего с экипажем?