Виктор Точинов - Молитва Каина

Затем он отделил мзду для Карина, сожалея, что сразу не намекнул на нее ротмистру, – и тут уж отсчитал не пять золотых, понятное дело.

Переговоры с драгуном, явившимся на стук, затянулись: служивый хотел получить деньги сейчас, а ротмистра известить позже. Каин настаивал на обратной последовательности действий. Тяжко вздохнув, солдат сообщил: ихбродь сейчас в отсутствии, обещались быть ввечеру, тогда он и доложит, – и тут же потребовал империал в задаток.

– Не дам, пропьешь, – строго сказал он. – Вечером все получишь.

Все исполнит, сомнений нет, – на золото смотрел, как кот на рыбицу живую, трепещущую…

И он стал ждать вечера.

Сомнения человека, назвавшегося Иваном Белоконем, почти отпали, когда государь грудью пошел на фузею со взведенным курком.

Так безрассудно – видно ж было, что солдат и сам взведен, вот-вот выстрелит, – мог поступить только человек, с малолетства привыкший, что он над всеми начальник, что солдаты перед ним во фрунт тянутся, а оружие ни в жисть не направят.

Нелегкая судьба кое-чему государя научила, но иные ухватки навсегда с людями остаются, с ранних лет и до седин.

Вполне он уверился, подглядев на сборы государя в покидаемой бричке.

В секретном месте таилось именно то, чем должен владеть царь-император, скрывающийся от супостатов. Пистоли, по виду точно царские. Полный пояс казны. А самое главное – бумаги императорские, он видел их недолго, краем глаза, но сразу понял: конечно императорские, такая бумажища даже генералу не по чину, с орлом-то золотым, чуть не в четверть крылья распластавшим…

Он. Государь.

Называл его по прежнему «вашбродем», виду не подавал. Надо будет, сам все государь обскажет, откроется. Сейчас, решил он, главное – далеко от государя не отходить, нужность и полезность проявлять. А уж там судьба не подведет, он крепко верил в свою судьбу.

Легко сказать… С фузеей-то удачно повернулось: признал солдат государя в самый последний миг, не иначе, и дуло отвел. А вот с рохмисром не заладилось… Из злочинцев, видать, тот рохмиср. Не стал государя слушать, когда тот хотел верным людям в столице весточку послать.

Да тут еще чума проклятая, да указ, что враги государя царицке своей подложной на подпись сунули. Придумали же – здоровых людей под замком держать. А его, названого Ивана, вообще запирать глупо. Ну какая же чума к нему, судьбой избранному и помеченному, пристанет? И какой замок удержит?

Но заперли, супостаты. Разлучили с государем, порознь в узилищах держат…

Должно выбираться, постановил он. Самому выбираться, и государя выручать. Уж зачтется ему дело благое, без сумления.

Постановил он то на другой день, как очутился в преизрядном сарае, вроде как в сенном, да не по-русски устроенном. Чухна здешняя сарай отстроила, должно быть. И согнали сюда всех людей простого звания, кто в недобрый час у рогатки случился: крестьяне, да мещане меньшим числом, да двое лошадных офеней, а может, и по-иному их тут зовут… Но казак он один. И то сказать – разве ж степного орла этакий курятник удержит?

Не удержал… Первый день он приглядывался: что за двери тут, крепки ли стены и запоры, да где стража стоит, да как сменяется… Дуриком-то лишь медведь на рогатину ходит, да и то один раз: али приколют, али поумнеет, вдругорядь на дыбки не подымется, с четырех лап охотника подомнет…

Вторым днем, как вечереть стало, за дело взялся. Прилег у стеночки, сморило, дескать: кошмой накинулся, да ножом-то нижнюю доску и пробил. Та толстая была, но у земли сопрела в труху, получаса не трудился. Время в аккурат рассчитал – как раз смерклось, а в сарае и допрежь мрак фараонов стоял.

Выбрался, приладил обломок доски обратно, да и ушел, никто и не заметил. Хорошо ушел, по-тихому, без крови и без пальбы всугонь… Всегда бы так.

Оружием он был не богат. Нож добрый, да, – длинный, отточен так, что сам режет. А второе оружие и не оружие даже – снасть для татьбы ночной, выиграл в зернь как-то случаем, да сберег, понравилась. На вид как отвес плотницкий – гирька граненая на снурочке. Но крутанешь умеючи – свистит гирька, глазом не видна, и голову враз ломает. А если весь снурок распустить, да лукнуть особым манером – горло стянет не хуже аркана татарского. Полезная снасть, в общем.

Но более всего он не на нож, и не на отвес полагался, – на удачу свою неизбывную.

Пошагал к государю сразу. Медлить не резон: ночи здесь короткие даже на исходе лета, а разведать многое надо: и где сам государь, и как сторожат. Может, нынче ночью и не удастся выручить. Тогда в будущую уж точно…