Лев Голубев-Качура - Ведьма из Никополя. Рассказы для детей и юношества

Тут, «пацаны», все разом, как стая потревоженных галчат, загалдели и, перебивая, вспоминая подробности, и поправляя друг друга, стали рассказывать, что же произошло со мной:

Ты стоял на нашей ступеньке, говорил один, а я тебе крикнул, чтобы ты не трусил и лез в воду. Потом я нырнул, продолжал он, а когда вынырнул, тебя уже там не было. Я решил, что ты где-то рядом плаваешь…

А, я видел, как ты нырнул! – перебивая, стал рассказывать другой пацан, и ждал, когда вынырнешь. Ждал-ждал, а тебя всё нет. Решил, что ты хочешь под водой к нам подплыть…

А, я! – вступил в разговор Вовка, случайно увидел, как что-то под водой проплыло мимо меня, а над водой руки торчат и пальцы шевелятся. Я, как закричу пацанам: «Утопленник! Утопленник!» Ну, все, знамо дело, кинулись на берег – продолжил он рассказ – все выскочили, а тебя нет!

По тропинке вдоль берега какой-то дяденька на велосипеде ехал, заговорил, перебивая Вовку, незнакомый мне мальчик, мы кинулись к нему, и стали говорить про утопленника, и показывать руками…

Ага, не бреши, и совсем не так! – перебил его Витёк, – я первый увидел дяденьку, и стал звать его, а то бы он мимо проехал…

Из всего этого гама я, ещё не совсем хорошо соображая, понял только одно: я утонул, а какой-то посторонний человек, проезжая мимо нас на велосипеде, бросился в воду, вытащил меня из воды и откачал.

Откачал – слово-то, какое! Можно подумать, что он включил насос электрический (я видел, как в городе из арыка воду таким качают), и из меня воду выкачивал…

Интересно, сколько же вёдер воды он из меня выкачал? Никто же в такой панике не посчитал наверно, а зря. Интересно же, сколько воды вмещается в пацана, такого как я? Вот если бы другого мальчика откачивали, а не меня, я бы обязательно посчитал.

После всей этой кутерьмы с моим спасением и разговорами про то, как я «чуть не утопнул», оставалось только договориться, как так сделать, чтобы мои родители не узнали об этом происшествии.

Ну, общим хором-приговором, мы решили держать язык за зубами!

О продолжении купания разговор никто не заводил. Не раздавался среди нас беззаботный пацанячий смех, и никто безобидно не подначивал друг друга – думаю, все были напуганы произошедшим со мной.

Мы молчаливо распрощались, и также молчаливо, потихоньку разошлись по домам.

Попрощавшись со своими товарищами, мы – двое – тоже пошли домой. Вся одежда на мне была мокрой и грязной, но я надеялся, что она высохнет за время пути домой, а потом я легко её очищу.

Подходя к дому, я услышал обиженное мычание Муньки. Она бессовестно ревела на всю улицу: ещё одна неприятность в лице Муньки, поджидала меня!

Вовка проводил меня до калитки и, пожав мне руку, сказал: «Подумаешь, пару раз ремнём получишь, если проболтаешься!» – и ушёл.

Незаметно скосив глаза в сторону Райкиного дома (её нигде не было видно) я, решив, что хоть здесь мне повезло, грустно вздохнул, и вошёл в калитку.

Быстро напоив корову, я загнал её обратно в сарай, и принялся за чистку штанов. Они почему-то плохо отчищались. Оставались пятна. Тут мне пришла в голову прекрасная мысль-идея, а что если брюки и рубашку намочить в арыке, а потом постирать? К приходу родителей они должны высохнуть, решил я, и быстренько скинул с себя одежду.

Развесив постиранную одежду на солнышке – сушиться – я совсем уж собрался приняться за арифметику, но тут во двор быстрым шагом, почти бегом, вошла мама. Почему-то сегодня она пришла с работы рано, как никогда. Подойдя, ко мне, она прерывающимся от волнения голосом, спросила: «Ты, что, опять без разрешения ходил купаться?!

Я моментально догадался – кто-то из друзей-товарищей не удержался, и выдал наш секрет!

Оставалось одно – ни под каким «соусом» не признаваться, даже если будут жечь на костре, как Жанну д’Арк. О ней, с восхищением, аж глаза горели огнём возбуждения, как-то рассказал мне Вовка. Не признаваться, и всё – ни в какую! Иначе наказания не избежать!

Сделав честные-пречестные глаза, я ответил:

– Ну, что ты мама! Видишь, я по арифметике задачки решаю, и с обидой в голосе, добавил, – некогда мне по разным купаниям ходить.

– А почему твоя одежда мокрая на верёвке висит? – продолжила допрос мама. – Иии… ты Муньку покормил? А не забыл напоить?

– С Мунькой всё в порядке. Можешь спросить у неё сама. Она врать не станет! – продолжал выкручиваться я, – а одежда…?

Тут я лихорадочно стал придумывать, как по правдивее ответить, и не попасться на вранье. И, наконец, брякнул: