Лев Голубев-Качура - Ведьма из Никополя. Рассказы для детей и юношества

– Вовка! – говорю я, – мне корову надо накормить, а потом ещё и напоить. Кроме того…, я почесал в затылке…, у меня арифметика под грушей лежит-прохлаждается…, и вообще – я, наказанный! Потом немного подумал и добавил для пущей убедительности: «Мне, к твоему сведению, со двора строго-настрого запретили выходить».

– Подумаешь! Арифметика у него! Впереди ещё половина лета. – Никуда твоя любимая арифметика не денется! – стал уговаривать он меня.

Я, в душе конечно, а не на виду, так надеялся, так надеялся, что он уговорит меня, а я соглашусь пойти с ним. Втайне я даже помогал ему себя уговаривать.

…А за корову не боись. Мы корове груш натрясём, пусть наслаждается. – «Ваша корова любит груши?» – продолжал он искушать меня. Мы всего-то на часик сбегаем, искупаемся и бегом назад. Твои даже не узнают. Гарантирую! Кто им скажет? Не, ты же? Я-то, точно – нет! Я же твой друг!

Наконец он чуть-чуть прервался, наверное, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, и продолжил: «Между прочим, корове тоже хоть раз в жизни груш поесть хочется…»

Последние Вовкины слова, особенно о любви коровы к грушам, сломили моё, не такое уж твёрдое сопротивление. Я был бессилен перед его доводами, как крепость «Измаил» перед Суворовым. Я недавно об этом прочитал в книжке. Ин-те-рес-ная…! – Не читали…? Напрасно.

Мы быстренько залезли на дерево, натрясли груш, а потом я вывел из прохладного сарая Муньку.

Вначале она упиралась: ну, скажите, пожалуйста, какой здравомыслящей корове, так я подумал, когда выводил её, захочется прохладное стойло покинуть, и париться на жаре?

Тогда я сунул ей под нос грушу – она понюхала её, а потом с превеликим удовольствием начала похрумкивая жевать.

Коровы тоже, оказывается, как и люди, любят полакомиться вкусненьким.

А груши-то у нас вкусные-превкусные! Я бы и сам с удовольствием съел ещё пару штук, но было уже некуда их запихивать. Живот и так трещал от переполнения. Я даже иногда слышал, как что-то внутри живота то ли потрескивало, то ли погукивало. В общем, в нём происходил какой-то непонятный для меня процесс пищеварения.

Вопрос с пропитанием коровы, как сказал мой друг, на данный момент мы решили.

Выскочив на улицу и заперев калитку, я оглянулся на соседский дом – не заметила ли нас Светка Дмитриева – ябеда и задавака. Мы с ней одноклассники и, однажды, целую неделю дружили, а потом раздружились. Раздружились на «профессиональной» почве, так сказал её отец моему папе.

Ну, что в самом-то деле? Я ей говорю: «Пойду в водолазы! Буду корабли со дна моря, поднимать и, может быть, найду огромный-преогромный клад и тогда на тебе женюсь».

А она сразу же, даже не подумав, не прикинув, ответила: «Зачем мне водолаз! Я лётчицей буду! Полечу вокруг земли и стану героиней!» И ещё нос курносый задрала.

Я, конечно, на неё всерьёз обиделся за такое неуважение к моей будущей профессии, и перестал с ней дружить и даже в гости перестал к ним ходить.

Тоже мне, лётчица! Я же говорю – самая настоящая задавака с конопушками на носу! И Вовка тоже так её обзывает.

Пробежав четыре квартала от улицы Ташкентской, мы с Вовкой выскочили на «Сенной рынок», а там, если ещё немного пробежать – окажешься на берегу Головного арыка – места нашего всегдашнего купания. Товарищей мы, конечно же, не догнали.

Ещё затратили пятнадцать минут на преодоление оставшегося пути, и… мы на месте!

Головной арык берёт воду через затвор из речки Талас, берущей своё начало в горах Киргизии. У Таласа очень холодная вода и быстрое течение, да и находился он в километре, а может в полутора от города. По моему пониманию – далековато. На речку мы ходим только рыбачить, а купаемся мы всегда в Головном арыке. В нём вода теплее и течение не такое быстрое.

* * *

Шириной около пяти-шести метров, он, входя в город, разветвляется на несколько более узких арыков, а в самом городе переходит в сеть узеньких-узеньких арыков, подведённых к каждому двору.

На обоих берегах головного арыка растут пирамидальные тополя и джида. Они дают тень и закрывают нас своей кроной от палящих лучей солнца. Это было наше любимое место отдыха и забав в воде. Это было наше собственное «Море-океан!» Вот только по этому морю-океану не плавали корабли и подводные лодки.

В воде уже барахтались Витёк с Коляном и другие наши знакомые ребята, завсегдатаи этого места.

Увидев нас, они замахали нам руками и на разные голоса, завопили: «Давайте скорее сюда! Вода тёплая, можно купаться! Кра-со-ти-ща! – Вовка, Серёга… ныряйте с берега! Не боись, пацаны, прорвёмся! – Не утонем, не умрём и в арыке проживём!»