Андрей Пучков - Тени холодного солнца

– Что? Что вы сказали? Какое ещё превращение?

– А? Нет… Превращение? Нет, я сказал отравление. В организм девушки попала какая-то инфекция и процесс отравления зашёл слишком далеко. Я бессилен помочь бедной девушке.

– Жаль. Бедная, бедная, Катарина, – вздохнул граф. – И всё же, господин Войцеховский, если в замке произошла вспышка инфекции, надо принять меры. Очень хорошо, доктор что вы оказались здесь.

– Да- да, конечно, – доктор поднялся с кресла. – С вашего позволения я вернусь к постели больной. – И уже взявшись за ручку двери он произнёс. – Удивительно это всё, Ваше сиятельство. Вот мы с вами образованные люди, и в силу этого, боимся назвать истинную причину происходящего здесь. Мы не в силах произнести это вслух. А ваши слуги, – доктор грустно усмехнулся. – Кажется, прекрасно всё поняли. Вон, посмотрите, чесноку везде понавесили, прямо как в глухой румынской деревушке.

Через пять минут после того как ушёл доктор, в кабинет заглянул Фриц.

– Господин, пришёл Адольф Клюге, владелец нотариальной конторы «Клюге и сыновья», он очень просит его принять.

Вошедший, был невысокий лысый мужчина с моноклем в правом глазу. Он держал в руках большой конверт из плотной коричневой бумаги и заметно волновался.

– Ваше Сиятельство, я счёл своим долгом лично прибыть к вам, чтобы принести свои самые нижайшие извинения.

– Извинения? Что случилось, господин Клюге, я не понимаю, – удивился граф. – За что вы собираетесь извиняться?

– Произошло чудовищное недоразумение. За все сто двадцать два года, что существует наша контора, такое произошло первый раз. Мы обнаружили это письмо, адресованное вам. И к нашему ужасу, выяснили что должны были передать его, ещё полтора года назад. – Глядя на помрачневшее лицо фон Траумберга и его насупленные брови, господин Клюге поспешно добавил. – Я понимаю, Ваше Сиятельство, что это абсолютно непозволительная оплошность, и что она бросает тень на нашу фирму. Но, прошу вас, посмотрите на дату! Это письмо было оставлено в нашей конторе почти пятьдесят лет назад! Ещё при моём дедушке, царствие ему небесное. Немудрено что о нём забыли. – С этими словами нотариус положил перед графом конверт.

Пруссак криво улыбался и был, что называется, уже изрядно навеселе. Весь он был какой-то лощёный, подтянутый, и гусарский мундир на нём смотрелся очень эффектно.

– Разрешите представиться, господа, Вальтер фон Гертвиг, – кавалерист картинно щёлкнул каблуками. – Женюсь, господа, вот такие дела. Увы, наступил конец моей холостяцкой жизни. Еду к невесте в Дрезден, а весь поезд забит скучными бюргерами и их унылыми жёнами. Нескем даже выпить. Вот взял Ганса и пытаюсь отыскать здесь какого-нибудь брата – офицера. А тут сразу двое, да ещё и любителей поэзии.

Тут взгляд пруссака скользнул по эполетам Струэнзе. От удивления он открыл рот а его рука потянулась к револьверу. Дат… Мой датский спутник уже начал создавать проблемы.

– Датчанин?! Но, чёрт возьми! Что это значит, господин капитан?! Вы путешествуете в компании вражеского офицера?! – голос Гертвига зазвучал угрожающи. Кажется пруссак посчитал своим долгом прояснить эту ситуацию. – Вы ещё и выпиваете с ним! Вон – почти целую бутылку распили, а ведь он враг. У нас, господин артиллерист, между прочим, война с ними идёт. Хороши союзнички, ничего не скажешь. Не зря наш король Вильгельм и Его Превосходительство, господин Бисмарк не доверяют вашему императору.

– Успокойтесь, господин Гертвиг, – негодование пруссака меня изрядно позабавило. – Не стоит везде видеть лишь врагов и изменников. Я, барон Людвиг фон Хагендорф, и как и вы, тоже еду к своей невесте. А, сидящего перед вами господина зовут Олав Христиан фон Струэнзе. Он уже не враг а военнопленный, везу его, так сказать, в качестве трофея, продемонстрировать своей невесте. – Пруссак от удивления закашлял и покрутил головой. Подкрутив свои щёгольские усики он усмехнулся.

– Значит как трофей! Чёрт возьми, а ведь неплохая идея, господин барон. Жаль что а сам до этого не додумался. Я ведь тоже взял в плен несколько датчан, – Гертвиг пристально взглянул на Струэнзе. – Правда ещё больше прикончил, – добавил он со злобной усмешкой. Повернувшись к своему денщику он взял с подноса бутылку и поставил её на стол. – Ступай в наше купе, Ганс, и приготовь мне постель.