Андрей Пучков - Тени холодного солнца

– Так ты меня обманывал? – с многозначительной улыбкой спросила Анна-Мария. – Нехорошо, папочка!

– Да нет же, Cолнце моё! Просто это единственное объяснение которое я, в то время для себя придумал. Я никогда не верил во всю эту… мистику: ни в ведьм, ни в вампиров. Но из рассказов слуг, что я слышал в детстве, последний раз он появлялся на портрете пятьдесят лет назад. Мой отец, твой дед, граф Рудольф, тоже не верил в легенду замка, но как только это произошло, сразу же отправил нас с сёстрами и матерью в Вену.

– Тогда ты вообще ничего не можешь помнить, если был в Вене.

– Я помню, что в день перед нашим отъездом, в замке царил ужас и паника, такие же как сейчас. И знаю что тогда последовала целая чреда загадочных смертей. Несколько человек умерло в замке и с десяток в деревне. Официально это посчитали неизвестной эпидемией.

– И что? Теперь когда я стала взрослой, ты мне предлагаешь всерьёз поверить в эти бредни, и бояться некого, давно умершего, нашего предка. Про/клятого пращура, который пьёт кровь по ночам и обитает в портрете? Здорово! Мертвец сходящий с холста раз в тридцать или пятьдесят лет.

– Я не призываю тебя верить во что- либо подобное, радость моя, только прошу, пожалуйста, погости пару месяцев у своей тётушки. Уверяю, что время пролетит очень быстро.

– Никогда! – категорично отрезала Анна-Мария.

– Но почему?! – задохнулся от негодования её отец. Казалось что граф из последних сил сдерживает в груди вопль отчаяния.

– А потому, папочка, что если перед нами предстаёт неизвестная тайна, мы должны не убегать от неё, а исследовать. – Издав стон, граф опустился в кресло подобно совершенно обессиленному человеку. Непослушание его дочери превосходило все мыслимые границы. – Или ты считаешь что если я девушка, то обязана быть слабой и беззащитной? Интересно что бы на это ответила Жорж Санд?

– Боже мой! Анна Мария, ну при чём здесь Жорж Санд? – вспылил граф. Она уже глубокая старуха, а в молодости была грубой и вульгарной женщиной с мужеподобными замашками. Недаром выбрала себе мужской псевдоним. Она даже сигары курила, притом безостановочно. Дочка, ты нашла себе неудачный пример для подражания.

– Ах вот ты как! – вспыхнула девушка. – В твоих словах, отец, я слышу один лишь мужской шовинизм. Вам важно как женщина выглядит снаружи, и совершенно безразлично то что у неё внутри. Ну а уж, если женщина носит брюки или курит сигары, то есть нарушает установленные, вашим мужским деспотизмом, для неё правила – то вы и вовсе готовы обвинить бедную женщину во всех смертных грехах. – С этими словами она подошла к книжному шкафу, покопалась там, и сняла с полки какую-то небольшую книжку. – Ну а что ты скажешь о Фредерике Бремер 1?

– Ничего, дочка. Это имя мне неизвестно.

– И напрасно, папенька! В восемь лет она стала писать стихи, в двенадцать, переодевшись мальчиком бежала на войну против Наполеона. Отвергла все предложения руки и сердца, потому, что хотела любить всех людей мира а не одного конкретного. И не только любить, но и бороться за их счастье.

_____________________________________________________________________

1. Фредерика Бремер (1801—1865) шведская писательница. Основные произведения: «Очерки будничной жизни»; " Жизнь Сестёр»; «Семья в новом свете». Выступала за свободу женщин от тирании общества и мужчин.

_____________________________________________________________________

Сейчас вторая половина девятнадцатого века а не глухое средневековье. Что бы сказали эти героические женщины, узнав что я недостойно бежала испугавшись какой-то страшной сказки?

– Но Анна- Мария…

– Нет, папочка! Данную тему я считаю полностью исчерпанной и все разговоры о моем отъезде оконченными! – В очаровательном голоске милой девушки зазвенел металл рыцарской брони.

«Идиот! Старый идиот!» – ругал себя граф, возвращаясь из апартаментов дочери в свой кабинет. «Не с того начал разговор. Разрешение на свадьбу с Хагендорфом надо было давать только при условии её немедленного отъезда из замка. Вот безмозглый дурак! Ну и что теперь делать?!»

– Пока двое, – доложил Фриц. – Расчёта попросила одна из прачек, и кучер Дитрих. Это тот молодой и лопоухий, с рыжими волосами.

– Я думал что таких будет больше, – сказал граф. – он сидел за своим письменным столом и запечатывал, сургучной печатью, конверты. – Мне показалось что они все напуганы до крайности.