Рут Хартц - Бестиарий. Ногицунэ

Плакаты, постеры и вывески заняли все стены. Особенно Раинер гордился лично оторванной с какой-то ограды афишей концерта группы «Iron Maiden», махина размерами три на пять футов. Единственное объяснения этому поступку, которое находил Мигуон – текила. Над телевизором висели скрещенные испанские шпаги. Привёз их сюда Иошики, но, сколько не рассматривал под разными углами, так и не смог вспомнить, как они попали в его багаж. Любой человек за жизнь обрастает памятными вещицами, будь то тёплое одеяльце, связанное бабушкой, или ржавый кинжал, купленный на рынке в Тунисе. Из таких сувениров прошлого и состоит биография.

Единственное, что оставалось в лофте неизменным при любых жителях – грубые каменные стены, местами белые, черные или серые. Теперь все плакаты сняли, но по инициативе самого Раинера. Сохранилась только афиша, в качестве напоминания, что пить стоит в меру или если возникла острая потребность в приключениях.

Иошики переехал, но оставил шпаги. Даже после того случая с дуэлью.

В один не самый прекрасный день, пока Раинер ещё был на работе, а Мэйт и Саито скучали, кому-то из них пришло на ум разыграть сцену из фильма «Принцесса-Невеста»:

– Привет, меня зовут Иниго Монтойя… Ты убил моего отца. Готовься умереть.

Два десятка «Готовься умереть» спустя всё кончилось горящими глазами ногицунэ, располосованным лицу и груди Иошики и двумя разбитыми окнами. После этого шпаги заперли в одной из пустых комнат, но позже вернули в гостиную, только перевесили на такую высоту, чтобы Мэйт до них не добралась даже со стулом.

Место шпаг теперь занимал огромный плоский экран. Алтарь личной ненависти Мигуона – дорогой телевизор и игровая приставка последней модели были подарками Хани. В ответ на её щедрость Раинер нашел, как задеть Аль-Герьети, правда, нельзя сказать, что это решало все проблемы.

Получив свой художественный талант только благодаря магии, Мэйт не наслаждалась им в полной мере и не могла гордиться своими работами. Сам процесс увлекал её и умиротворял, но конечный результат редко приходился по душе. Мэйт называла это жульничеством, замазывала картину белой краской и поверх одной появлялась другая. Один раз Раинеру даже пришлось тушить на половину сожжённый холст. Два полотна всё же удалось спасти от горе-художницы.

На первой картине Мэйт нарисовала девушку в чёрном развевающемся плаще. Воротник его украшали перья, а лицо героини закрывала птичья маска с длинным клювом. Мэйт написала это в первые месяцы переезда. Вся картина была очень тёмной, не разобрать, где кончаются чёрные волосы, и начинается одежда. Редкие огоньки синего, белого и голубого разных оттенков будто освещали полотно.

На второй Рэйес запечатлела вид из окна лофта в дождливую погоду. Огни двоятся, силуэты людей едва различимы и сливаются в яркую какофонию. Казалось, ещё до того, как краски успели высохнуть, на полотно плеснули воду.

За эти полтора года Ханийя четырежды заговаривала о том, чтобы купить одну из картин. Как бы не возрастала сумма, Раинер оставался непреклонен. Мэйт же делала вид, что не понимает, о чём идёт речь и игнорировала присутствие картин в комнате. Свои работы она принимала только как татуировки, рисунки, оживающие на чужих телах, позволяли забыть о происхождении таланта и просто наслаждаться видом.

* * *

Иошики выглядел удивлённым, когда спустился в вестибюль и увидел на пороге Раинера. Тот вяло помахал другу рукой и оглянулся на рык, раздавшийся из комнаты пьяного вендиго 17 17 Мифология северо-американских индейцев. Дух-людоед, воспринимался как символ ненасытного голода и голодной зимы. . В тот вечер, когда Мэйт рассказала друзьям о предложении мороя, Саито так ни разу и не заговорил с Раинером. Прошло три дня, и Мигуон сдался первым.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Иошики, слегка опустил голову и смотрел теперь исподлобья. Пожимать протянутую ладонь он не торопился, так и остановился на нижних ступеньках лестницы, уперевшись в стену плечом. Мэйт не раз говорила, что карий правый глаз у Саито смотрит мягче и терпеливее, чем левый зелёный. Сейчас Иошикэзу выглядел холодным и отстранённым на столько, что у Раинер рука потянулась обратно к ручке двери.

– Хотел проведать, – ответил Мигуон и шагнул по направлению к старому потрёпанному дивану, который сам когда-то нашёл в подворотне и приволок сюда. Эхом на это движение Иошики подался назад, на ступеньку выше. Раинер мог ещё понять, если бы друг так избегал ногицунэ, но не его. Пальцами он потянулся к запястью с браслетами и потёр холодные монетки. – Спросить, не нужна ли помощь. К нам Кумико приходила.