Сергей Морозов - Серебряный узор на черном бархате

Он боялся коснуться её израненного тела, раздавленного и измученного чудовищем, который продолжал храпеть. Отец приподнялся и, сглотнув подкативший ком, дрожащим голосом приказал стражникам, которые повидали немало, но вид Фредды поверг их в шок.

– Поднимите её… Нет, отойди. Не смей трогать. Ты… Приведи Сайру, разбуди её. И лекаря…

Он наклонился к ней. Фределла хотела протянуть к отцу руки, но не смогла.

– Принцесса моя… Все будет хорошо.

Он с трудом сдерживал слезы. Ткнув сапогом Силаса, что до сих пор храпел, он обратился к одному из оставшихся.

– Это животное. Связать и бросить в подземелье.

Фредда закрыла глаза. Чудовища больше нет.

Его больше нет.

***

Она поклялась, что никогда не вспомнит о том страшном дне. Что никто не заставит её вытащить на свет ту бедную девочку, которая задыхалась от зловония, лёжа в собственной крови. Но этот гадкий наёмник, он смог. Он словно разглядел её слабое место, тщательно сокрытое от всех и заваленное временем, словно хлам на пыльном чердаке. Круг замкнулся. Как она поступит с ним?

Фределла отмокала в тёплой ванне, которую приготовил Новель. Он всячески старался избегать её взгляда, преданно опуская глаза.

– Новель, – позвала его Фределла, трогая разбитую губу. Она опухла и повисла. Королева ухмыльнулась, представив себя со стороны.

– Ваше величество, – он быстро оказался возле нее. Она поймала на себе его взгляд, наполненный искренней жалостью.

– Что ты смотришь на меня так, будто я подаяние прошу? Я что, выгляжу, как оборванка?

Новель поклонился.

– Прошу простить, моя королева.

– Он всё ещё там?

Новель кивнул. По его лицу пробежала мрачная тень. Скорее всего, за свою жизнь он ни разу не вступал в драку. Его руки дрожали, но он храбро пытался справиться с потрясением.

– Хорошо приложил, – она ободряюще кивнула ему. – Найди командора и второго, что был с ним. Пусть они бросят его в темницу.

Новель поспешил исполнять приказ.

– И скажи, чтобы приволокли его подружку. Всё, иди.

Оставшись одна, Фределла погрузилась в ванну. Тепло окутало её, заботливо придавая силы. Она закрыла глаза, пытаясь отвлечь от себя дурные мысли, что не отпускали её. Но выбраться ей не удавалось – они снова и снова яростно набрасывались на нее, преграждая путь, словно каменная стена. Они отбрасывали её назад.

Она не простила сестру. Равенна дни напролёт не отходила от её постели. Не могла ни есть, ни пить, ни спать. Ночью Фределла, лёжа с открытыми глазами, слышала, как она плачет, уткнувшись в её руку, что держала все время. Понимала Равенна, что произошло, или нет, Фределла не могла даже взглянуть на нее. Она видела в сестре все то зло, что обрушилось на нее в той ужасной хижине, и всегда отворачивалась от Равенны. Не простила и матушка. Несмотря на уговоры отца, она начинала рыдать и указывала на Равенну дрожащим пальцем.

– Она мне не дочь. Я не могу выносить её больше. Поступай с ней, как хочешь, но, чтобы глаза мои её больше не видели.

Все винили Равенну, шепча и тыча на нее. Когда Фределла поднялась на ноги, сестры уже не было. Что сделал отец, она не знала. Все молчали и избегали даже отдалённых намёков о Равенне, постепенно стирая ту из семейной истории. И Фредда, которую она любила, наверное, больше жизни, тоже позабыла о ней.

Прошло несколько лет. Фределла расцвела, словно чудесный иноземный цветок, с трудом сорванный на высочайшей горе. Но чудовище, хоть и исчезло, оставило глубокий порез на сердце, который никак не собирался затягиваться. И кто бы ни желал внимания Фределлы, в ответ получал лишь ледяной отпор, что низвергали бесчувственные глаза.

Одному лишь создателю известно, как бы сложилась судьба Фредды, которая запретила кому-либо себя так называть, если бы ни один случайный разговор, услышанный на одном из званых вечеров.

«… – Говорю тебе, она сразу понесла. Как только побывала у этой ведьмы. Да ещё от какого-то солдатика бравого, что прибыл из далёка неизведанного.

– Фи. Не верю я в эти колдовские чары. Чушь!

– Сама убедись. Поезжай в лес. Она живёт в покосившейся хижине…»

Фределла сразу поняла, о какой ведьме шла речь. О той, что взрастила чудовище своими смердящими травами. И, конечно же, она выжила, она же колдунья. Потеряв ощущение времени, Фределла оказалась в лесу, стоя у двери хижины, которая ничуть не изменилась. Она не помнила, как приказала подать экипаж, как ехала через поле, и сколько сделала шагов. Порез на сердце воспалился, возрождая чудовище, дышащее зловонием, но Фределла все же толкнула дверь и вошла в храм ведьмы.