Александр Анохин - Без Нас

Дрён осторожно выглянул, осматривая гараж на наличие других людей. Затем, он посмотрел вниз:

— Нихрена себе!

Он спустился вниз и стал разглядывать мертвеца. Я увидеть его не мог, и удивление моего друга мне было не понятно.

— Скажи мне, Костя, вот что. — мой друг нагнулся и пропал из поля моего зрения. — Это же он?

— Кто? — не понял я.

Дрён приподнял мертвеца так, что бы я мог его видеть. От удивления у меня дернулась челюсть. Дрён держал мёртвого Честера.

— Это же тот мудак, что тебя топором порубил? — он провел ладонью по лицу мертвеца, вытирая кровь с лица. — Это ведь он?

Я не был уверен, чисто внешне, он выглядел, как Честер. Но было один момент, который нельзя было исключать — я видел труп Честера.

— Да…. - неуверенно подтвердил я. — Похож…..

— Тогда, как это возможно? — Костя отпустил труп и он с глухим звуком упал на пол. — Я ему в голову всадил четыре пули! А он сейчас, как ни в чем не бывало, пытался вытащить меня из машины!

Я вцепился целой рукой в ремень безопасности:

— Дрён, все равно — давай уже уедем отсюда.

Дрён кивнул:

— Согласен. Не важно, как это возможно — пора….

Голос Дрёна оборвался на полуслове, утонувший в громком хлопке выстрела. Голова моего друга разлетелась на куски, забрызгивая стенку и стекло.

Я замер в ужасе. Я не ожидал этого. Я не мог ничего сделать.

Нет… нет, нет, нет…. Не может этого быть! Нет, нет, нет, нет….

Я хотел закричать от боли, страха и отчаяния. Но из меня вырвался только глухой стон.

— Нет…. - я хотел рыдать. — Дрён, Боже… этого не может быть….

Убийца подошел к машине и заглянул в салон. Я уже ничего не боялся. Ни близкой мучительной смерти, ни отвратительного вида убийцы моего друга — ничего. Внутри меня что-то оборвалось. Я хотел видеть своего друга, даже мёртвого. Ему только нужно было быть в поле моего зрения. Но это было невозможно. Поэтому, мне ничего больше не оставалось, как поднять глаза на убийцу.

Половина его лица было обезображена, — оно сильно обгорело, где-то даже до кости. Вторая половина лица была вся в порезах и кровоподтёках. А челюсть и гортань были вырваны.

К моему удивлению, убийца равнодушно посмотрел на меня единственным глазом и скрылся из поля зрения.

Я не хотел умирать, даже зная, что мне осталось недолго. Даже зная, что судьба моего брата навсегда останется для меня неизвестной. Но мне больше ничего не оставалось, как умереть. Я не хотел гнить заживо.

Мой потенциальный палач игнорировал меня. Я уткнулся лицом в сидение и замолчал. Почему всё так плохо? Что я такого ужасного сделал при жизни? Я никого не убивал, ничего не воровал, никогда не подставлял людей. Всё старался делать по совести. И вот такая расплата?

Я хотел плакать. Я знал, что слёзы — это слабость. Но с этой слабостью выходила и большая часть боли, что сидела в человеке.

Но сейчас этого было недостаточно, но это хоть малая крупица моих сил. Я не мог помочь своему другу — он мёртв. Я не смог защитить своего брата — теперь мне неизвестно жив он или нет? Я даже не смог защитить себя — и был порублен топором. Я никогда не сдавался, потому что знал — чтобы не случилось, выход есть всегда.

Но какой может быть выход в ситуации, где ты не можешь самостоятельно передвигаться и не осталось никого, кто мог тебе помочь. Я остался один. Дрён был тем человеком на кого я мог положиться в любой ситуации, какой бы она плохой не была. И теперь его нет. Я ничего не могу сделать.

Язык затвердел и во рту пересохло, я не чувствовал своих губ и в глазах всё помутнело. Я обреченно вздохнул, хватит несбыточных планов, хватит стараться ради других. Мне остаётся только позаботиться о себе и постараться, как можно скорее умереть.

Сколько я ещё так пролежу? Если меня найдут, то убьют ли из милосердия? Я не знал.

— Дрён. — прошептал я. — Прости меня, дружище.

Я закрыл глаза. Мне хотелось одного — закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Чтобы моё сознание оборвалось также внезапно, как и при сне. И весь отрезок, что человек спит, проносится как одно мгновение. И это мгновение будет вечным, так что, я ничего и не пойму.

Я лежал достаточно долго. Мысли были беспорядочны и хаотичны. Я вспоминал самые приятные моменты в моей жизни. Я искренне смеялся над утверждением, что нельзя жить воспоминаниями — нужно жить только сегодняшним днём. Воспоминания спасают, ведь когда всё плохо — именно они и дают сил продолжать борьбу и не сдаваться. Человек будет верить, что скоро всё будет хорошо, как раньше. И что же у меня занимало самые приятные воспоминая? Как я первый раз подрался. Я тогда победил нечестным путем. Но когда дрались по правилам? Я воспользовался какой-то палкой, что дал мне преимущество. Я был счастлив. Первая серьёзная победа в моей жизни.