Роман Арефкин - Бесцветье

«– Я тебя предупреждала князь! То, что ты делаешь, принесёт горе всем нам. Но тебя недуг не тронет, ты принёс его в этот мир вместе с ней, ты будешь беспомощным свидетелем гибели всех нас!»

Разумеется, гневу Феодора не было предела, но он спешил помочь Эллеоноре, вручив ей средство Агафьи. Вскоре после применения настоя, у женщины начались боли, ни-то схватки, ни-то судороги в чреве. Поднялась паника, Феодор позвал Корнелиуса, тот прибыл и сделал всё, что мог, но Эллеонора умерла, в посмертных муках дав рождение своему ребёнку.

– Эллеонора умерла после приёма средства приготовленного вашей знахаркой? – уточнила Эльвира. Зара многозначительно кивнула.

– Угу, можешь представить, что было дальше?

– Могу! – ответила Эльвира – Могу представить! Несмотря на все увещевания и мольбы о помощи, эта Агафья отравила женщину, которая носила ребёнка Феодора.

Зара оскалилась.

– Да ничего ты не понимаешь, дурья твоя башка! – выпалила Зара – Агафья собой пожертвовала, чтобы всех нас спасти. Она понимала, что её ждало, но она пыталась от нас беду отвести!

– Какую беду? Каким это образом? – протестовала Эльвира, тоже переходя на повышенный тон – Отравив беременную женщину?

Зара вдруг поникла, с её лица исчез азарт спора, взгляд сделался отстранённым. Она словно что-то поняла насчёт Эльвиры, а возможно просто пришла к выводу, что Эльвира не была способна понять тех «высоких мотивов», ценность которых жена старосты пыталась ей показать.

– Когда тело Эллеоноры с застывшей на губах пеной остыло, Феодор самолично явился к Агафье, на тот момент знахарку уже поместили в чертоги Замка. Там, при свидетелях, среди которых был Корнелиус, Феодор нарёк Агафью ведьмой и призвал к ответу. В частности, суд над ведьмой был скор, как и её казнь. Агафью заживо предали огню.

Эльвира поверить не могла услышанному. История произвела на неё неизгладимое впечатление и она ощущала лёгкую дрожь, пробежавшую по телу.

– Корнелиус впоследствии говорил, что ночами сон перестал посещать его, что он слышал предсмертные вопли Агафьи в пожирающем её плоть пламени. И вскоре, началось то, последствия чего ты видела на том холме.

Зара кивнула в сторону холма с крестами, выставленными в память о покойных из посёлка Кварот.

– Можно ли этому радоваться – вопрос спорный, но в Замке тоже начался мор. И Феодор очень скоро лишился своих людей. Часть из них пала, часть поспешно бежала из Замка.

– Куда они могли бежать? – недоумевала Эльвира – Это же последний предел, если я правильно понимаю.

В ответ Зара поглядела на неё с неким сочувствием, как взрослый может смотреть на ребёнка, силящегося разобраться в задаче, которая ему ещё не по годам.

– Люди всякое говорили. – продолжила Зара, после непродолжительного молчания – Главным образом сошлись на том, что это кара Агафьи за её сожжение, но всё это – ерунда, не правда.

– А что правда? – серьёзно спросила Эльвира, женщины остановились на полпути вверх по холму, который брал своё начало у самого берега речки и удерживал на своей вершине порядке восьми деревянных домов.

– Агафья сразу сказала, что Эллеонора не та, за кого себя выдаёт. Она принесла к нам зло, а мы, и этот идиот Феодор, остались глухи к предостережениям.

– Хотите сказать… – начала было Эльвира, но её собеседница не позволила ей закончить.

– Я ничего не буду тебе разжёвывать! Ты теперь сама из Замка, а значит ближе к ответу на свой вопрос, чем кто либо здесь, в старом-добром Квароте.

Когда Эльвира и Зара вернулись, жена старосты, без каких либо церемоний, прошла в дом, закрыв дверь за собой, тем самым положив конец недавнему знакомству. Эльвира ещё какое-то время осматривалась, надеясь, что кто-нибудь из жителей появится рядом, и она сможет завязать разговор. Однако, лишь едва уловимые движения старых, кружевных занавесок на окнах выдавали незримое присутствие людей. Они смотрели на неё из-за укрытий собственных жилищ, гадая, когда же эта странная женщина наконец уйдёт. Эльвире не хотелось заставлять их ждать слишком долго.

Автомобиль стоял на том-же месте, где Джупитер его припарковал. Гигант неторопливо прохаживался неподалёку, бросая ничего не выражающие взгляды с вершины холма на противоположный берег реки.

Впервые за то время, что Эльвира находилась в Квароте, на небе проступил бледный жёлтый диск, туман почти-что рассеялся и пространство залилось характерным, чарующим, янтарным светом. Вечерело. Фигура Джупитера, облачённая в строгий, серый костюм, на фоне столь живописного пейзажа напоминала гвоздь, вбитый в картинную раму. Когда Эльвира подошла к машине, она не стала окликать гиганта. Спустя какое-то время тот сам повернулся и увидел женщину.