Олег Крюков - Приключения кирасира Стрешнева

Дорога, которую показал Стрешневу Тихон, может и была наезжена, ежели не учитывать недавнюю метель. Этой ночью её порядком занесло. Серый бежал резво, и снег, не успевший слежаться, серебряной пылью вился вокруг его копыт.

После часа скачки дорога кончилась, влившись в широкий тракт. Верстовой столб указывал на Мстиславль, до которого, если верить надписи было двадцать вёрст.

Штаб-ротмистр нагнулся и в свете луны увидел свежие следы конских копыт. Всадник проезжал здесь буквально несколько минут назад. Кирасир дал шпоры, и конь снова помчался среди белого безмолвия. Мороз обжигал щёки, из конских ноздрей вырывались клубы пара, белые деревья стояли по сторонам, безучастно наблюдая за всадником. Сажени превращались в вёрсты, а впереди по прежнему была пустая ночная дорога, и лишь свет полной луны не давал сбиться с пути.

Сразу видно, что Альбион отличный ездовой конь. Будь у злодея прежняя монастырская кляча, Серый давно бы уже настиг беглеца.

И тут бросив взгляд вниз, Стрешнев не увидел перед собой следов.

– Вот чёрт!

Он точно помнил, что никаких развилок по пути не было, сплошной стеной один лишь лес. Не мешкая, развернул Серого.

Теперь следовало быть внимательней. Обманул его Варфоломей всего-то на пару сотен саженей. Степан Петрович увидел уходившую в лес борозду разворошённого снега. Тут уж тронул коня не спеша, внимательно вглядываясь. Лунный свет с трудом пробивался сквозь густые ветви елей и сосен, и лишь его сказочное сияние на белом снегу немного рассеивало лесную тьму.

Вскоре Серый остановился, тревожно вглядываясь во тьму. Враг был где-то близко. И словно в подтверждение кирасир уловил краем глаза вспышку, затем раздался грохот выстрела, и пуля с чмоканьем вошла в дерево, около которого они остановились. Прижав к плечу карабин, он выстрелил в сторону вспышки. Услышал жалобное ржание раненого Альбиона, и выругался про себя. Бедный конь-то, в чём виноват?

Но зато прыти у этого Варфоломея теперь поубавится! Стрешнев спешился, взял под уздцы коня и осторожно двинулся вперёд. Вскоре разглядел на ослепительно белом снегу тёмные пятна.

Через полверсты ровная местность пошла под уклон, который заканчивался берегом лесного озера. Почти на середине покрытого льдом водоёма штабс-ротмистр разглядел удаляющуюся фигуру. Вскочил в седло, пустил Серого вниз к озеру. Чуть не налетел на лежащую возле самого берега конскую тушу. Альбион был ещё жив и тоскливо смотрел в тёмное небо. Влажные бока судорожно вздымались.

– Что туго, брат?

Пуля из кирасирского карабина пробила брюхо, животное истекало кровью. Стрешнев вставил в конское ухо кавалерийский пистолет.

Человек, идущий по льду, не останавливаясь, обернулся на выстрел, затем перешёл на бег. Степан Петрович дал шпоры. Они галопом спустились к озеру. Серый, не останавливаясь, ступил передними ногами на лёд. И лёд не выдержал тяжёлого коня! Раздался треск, передние ноги ушли в холодную воду.

– Стой чёрт! – натянул поводья Стрешнев.

С трудом они выбрались на берег. Штаб-ротмистр прикинул на глаз расстояние в обход озера. Не успеть! Варфоломею до противоположного берега осталось каких-нибудь полсотни саженей, через несколько минут он скроется в густом лесу. Но у конного всегда перед пешим преимущество во времени, и кирасир вновь пустил Серого рысью. Неровный берег, поваленные деревья, попадавшиеся на пути, не позволяли идти быстрее.

Когда обогнули озеро, Стрешневу опять достались следы, уходившие в чащу, а тут через полчаса гонки по буреломам перед конём и всадником оказалась длинная балка с крутым склоном. Видно, Фортуна этой ночью не благоволила штаб-ротмистру.

Деревенька была небольшая, в полсотни дворов. Местные собаки, завидя всадника с лаем кинулись навстречу. Серый не удостоил их даже взглядом, а Стрешнев показал обнажённый палаш, и свирепые псы кинулись наутёк, облаивая их уже из-за заборов. Неужели знакомы с кирасирским клинком?

Шёл четвёртый час утра, и деревенька была погружена в сон. Но, оказалось, спали не все. Калитка второго с околицы двора отворилась, и за неё ступил старец с седой бородой до пояса. Длинный тулуп с волчьим мехом, вывернутым наружу, придавал ему вид языческого волхва.

– Здорово, дед! – подъехал к нему штаб-ротмистр.

– И тебе исполать, служивый! Ищешь кого?

Стрешнев посмотрел в выцветшие, как июльское небо глаза старца.

– Ищу, дед.

– Был он здесь. У Микитки-бондаря кобылу прикупил.