Влада Ладная - Хозяйка

Он – субтильный, с лицом перезрелого пупса, лысый, но с инфернальной косой на запятках. Она – блондинка за сорок, с выражением вечной незаслуженной обиды на лице.

– Что у вас случилось? – почти как доктор, вопрошаю я.

– Вы, наверное, подумаете, что мы ерундой занимаемся…

Обязательно подумаю.

– Или что мы сумасшедшие…

Очень похоже.

– И мы поэтому очень долго не решались к вам обратиться.

Очень жаль, что решились.

Она как будто прочитала скабрёзные мысли, всполохнулась, уставилась недоверчиво. Насупилась. И замолчала. Ждёт, что я её уговаривать стану.

Я тоже помолчал.

– Ну, если у вас всё… – я сделал вид, что складываю бумаги. Не поможет. От таких не отвяжешься. Мало того, что с лабудой пожаловали, ещё сочувствия требуют.

– Нас пугают, – вырвалось у мужа.

Напугаешь вас…

– Да подожди, – пихалась локтем супруга.

– Да так и есть. А у нас ребёнок маленький.

Я снова разложил бумаги.

– По порядку. Чётко. Кто пугает? Как? Чем?

– Понимаете, нам стали приходить письма. Нехорошие такие. Вот мы тут принесли, – муж засуетился, откуда-то из-под мышки стал выколупывать листки.

Я взял эти туалетные шедевры, разгладил на коленке.

«Ты падаль! Остановись!» – на одной бумажке.

Краткость – сестра таланта.

«Ты тварь! Прекрати, иначе будет плохо», – на другой.

Ну, а дальше – классика жанра. Про то, что некие хорошие люди покажут кузькину мать этим, плохим. Вплоть до высшей меры наказания.

– Ну, и как вы думаете, кто из ваших знакомых так вас любит? – поинтересовался я. Писем-то набралось штук семь. Долго терпели, горемычные. Отпечатаны на принтере. А у кого сейчас нет компа! Безнадёжно.

– Знаете, ни на кого так сразу не подумаешь, – завёл мужик.

– И что вы должны остановить и прекратить? – въедался я.

– Может, мой новый финансовый проект имеют в виду? – опять заныл, заколебался мужик.

А дама сразу определилась:

– Танька это. Сестра его. Остальное для отвода глаз.

Мужик зашипел:

– Да ты всё выдумываешь… Это же конкуренты мои!.. Наверное…

– Да ничего я…

– С чего бы ей так озорничать, вашей Таньке? – пытаюсь вернуть их к нашим баранам.

– Муж ей всегда помогал. В смысле – деньгами.

– Ну, как же ещё. А кто у нас муж?

– У меня бизнес, – с достоинством отрапортовал пупс.

– И чем пробавляетесь?.. На чём деньги варите?

– У меня рекламное агентство.

Ещё один вечный двигатель торговли.

– Ну, и что там с сестрой-то? – снова спрямил я.

– Нет, товарищ капитан…

– Да она это! – шарахнула по столу преданная половина рекламного гения. – Всегда деньги из нас тянула. А теперь она замуж вышла. А у нас второй ребёнок родился. И мы так решили…

– В общем, вы её сняли с дотации.

– У неё муж есть. Пусть он и кормит.

– Да это не она!

– Да некому больше! – снова начали толочь воду в ступе.

– Ещё кандидатуры? Друзья? Соседи?

– Да вроде со всеми в хороших отношениях. А там… Чужая душа, так сказать, – снова замямлил пупс.

– …Колымагин! – гаркнул я по-фельдфебельски в дверной проём, куда только что сунулся мой визави. Супруги от меня шарахнулись. Моргая крошечными глазками, помесь двоечника с нечёсаным лешим предстала передо мной.

– Ты знаешь, что твои протоколы отдел читает, как поэму… Колымагин, ты про орфографию что-нибудь слышал?

– Не в орфографии счастье, – индифферентно откликнулся Димон.

– Горбатого могила… – вздохнул я. – Я не о том. Пробей мне по базе данных вот этого человечка. Не в службу, а в дружбу, – и я накарябал ему на листочке.

– Мне вот эта очень нравится, – любовно вчитался я уже в эпистолу для любящих супругов. – «По делам твоим воздастся тебе. Ты жди!» Ты иди, иди, Колымагин. Видишь, тут беседа приватная, интимная. А солнце, товарищ негр, между прочим, ещё высоко… К сестрице я вашей загляну, если хотите, постращаю её. Списочек конкурентов, которых подозреваете в пакостях, вот на этой бумажке мне начертайте. Пока всё, – плавно завершил я обмен мнениями.

Будете трупом, заходите. Обслужу по первому разряду.

– Всё. У меня шесть убийств нераскрытых.

И, раскинув руки, погнал всех скопом на выход, как цыплят из курятника.

– …А как ты догадался, что это Тельпугов?

– Кто Тельпугов?

– Ну, бомж в Хьюго Боссе.

Я бросил над отчётом корпеть.

– А с этого места поподробнее. И без «турбулентности трупов», пожалуйста.

На днях у нас «летун» с крыши двенадцатиэтажки навернулся. Так Колымагин написал трактат по аэродинамике, доказывая, что «благодаря турбулентным свойствам трупа» он самостоятельно не мог преодолеть порог сверхзвуковой скорости и, следовательно, не в состоянии был лечь в имеющую место точку падения.