— Григория! — призвали ее на ангельском языке, и она попыталась распознать хотя бы что-нибудь в ослепительном сиянии. — Григория!
Внезапно луч померк, воцарилась кромешная тьма.
В следующее мгновение она очутилась в соборе, от красоты которого ее охватила дрожь благоговения. Потом из пустоты перед ней возник мужчина в папском облачении, но это был не Клемент XIII.
У его ног лежал заколотый иезуит, чертами лица напоминавший Франческо, чьи остекленевшие глаза смотрели прямо на нее. Его рука превратилась в лапу с когтями, которыми он силился выцарапать в мраморе латинское изречение.
Внезапно его кожа разорвалась, окатив Григорию брызгами крови, а на месте иезуита возник скалящийся луп-гару.
Неизвестный папа благосклонно посмотрел на нее.
— Убей тварь, — любезно предложил он Григории, протягивая ей превратившееся в меч распятие. — Убей ее и всех прочих.
Он указал на что-то у нее за спиной, и Григория повернулась.
Весь собор был набит бестиями! Они карабкались по колоннам, ползали по потолку, оскверняли картины и карябали фрески; их красные глаза светились издевкой.
Неизвестный папа подтолкнул её в поясницу.
— Иди и принеси миру покой, дочь моя. Освободи его от зла. Дарую тебе мое благословение.
От распятия-меча исходило серебряное свечение, рана от копья на теле Христа открылась и затопила здание кровью.
Волна смыла бестий, а тех, кто уцелел, Григория убивала, будто в опьянении.
Когда она подняла руку, чтобы уничтожить последнюю из них, то увидела перед собой Флоранс.
— Нет! Она…
Все снова потемнело.
Тьму развеял свет факелов, его отблеск упал на изумленное лицо крестьянки, которая только что стирала кровь у нее с лица.
— Достопочтенная аббатиса? Вы такие странные вещи говорили… — Она схватилась за щеку. — Вы меня ударили.
— Извини, я все еще немного…
Разуму Григории требовалось время, чтобы оправиться от эпифании, ведь это была она, а не что-то иное. Прислушавшись к себе, она поняла, что не ощущает ни тени боли. Когда она открыла рот, ее голос прозвучал чисто и ясно:
— Помоги мне встать.
Крестьянка недоверчиво посмотрела на нее.
— Вы слишком слабы, чтобы…
А потому Григория попробовала сделать это сама, и ноги ее послушались. Крепко стиснув зубы, она потерла обожженное место, и частички кожи с ожога скатались в трубочку, как увядшая листва, и отпали.
Из-под них показалась новая и чистая кожа.
— Вы… вы благословенны! — вне себя от удивления воскликнула крестьянка и перекрестилась. — Господи Боже уготовил вам особое дело, раз позволил вам уцелеть в огне и излечиться от ран, достопочтенная аббатиса!
Григория заметила, что пузырек выскользнул у нее из рук. Подняв его из травы, она задумчиво сжала невзрачную бутылочку в кулаке.
Если на то Господня воля, чтобы она отправилась в Рим и совершила нечто особенное, то она сделает это с радостью. Спрятав пузырек, она устремила взгляд серо-карих глаз на горящий Сен-Грегуар.
«Кто бы ни стоял за этим, он поплатится, — поклялась она. — И не за гробом и перед лицом Господа».
23 ноября 2004 г. 03.59 Пливицы. Хорватия
Эрик медленно открыл глаза и увидел… ничего.
Ничего, кроме белизны. Все тело у него застыло от холода, замерзшие руки не слушались.
Прошло много, очень много времени, прежде чем он смог хотя бы связно мыслить. В голове у него словно кричали далекие голоса. Вспыхивали, сменяя друг друга, образы. Человеческие лица и звериные морды сливались воедино, бестия клацала на него зубами, и ему казалось, будто он чувствует, как в него впиваются пули.
Эрик хотел встать и бежать от увиденного, но тело отказывалось повиноваться, он лежал без движения. Парализованный. Ждал и смотрел в белизну.
Что-то над ним заскреблось.
Белизна распалась льдинками, к его лицу, обнюхивая, придвинулась лисья морда. В нос ему ударило жарким дыханием, высунулся острый язычок и вынудил Эрика шевельнуться. Его руки вырвались из снега, как пловец, он поднялся на поверхность из недр оцепенения и вернулся в мир живых. Испуганно тявкнув, лиса отпрыгнула и исчезла.
Эрик ощупал голову, почувствовал шишку между глаз и шелушащуюся, опаленную пороховыми газами кожу.
— Разорвался в стволе.
Он с облегчением выдохнул, затем, оттолкнувшись от дерева, поднялся и огляделся по сторонам.
Снега нападало много. Трупы лежали под слоем сантиметров в десять, словно присыпанные сахарной пудрой. Мертвого мужчину вытащили из норы, и Эрику обязательно надо было удостовериться, что неизвестные нападавшие забрали последнего щенка с собой.
Читать дальше