Александр Архипов - Зазеркалье

– А потом получим от него же, как Чарльз! – отбивался Этан.

Чарльз влетел в холл, где четверо друзей что-то обсуждали.

– Ах, мой мальчик! – встретил Данте. – Образумь Эжена, нам не стоит портить зеркало, пока мы не найдем рукопись отца!

– Эжен, теперь я хозяин этого дома и приказываю не трогать это зеркало, – не растерялся Чарльз.

Этан подошел к Чарльзу и шепнул:

– Он заметил нечисть. Выбрасывать зеркало тоже не выход.

Юноша подошел к столу и посмотрел на фотографию матери. Остальные поняли ход его мыслей. Рон Нортон никогда не скрывал свою привязанность к любимой жене. Вернон отказался от женитьбы, отдался литературе и погрузился в вымышленный мир приключений.

Жан задремал за столом, Этан и Данте читали, а Эжен складывал аккуратно черновики на полу. Чарльз двинулся к зеркалу, резко дернул штору и закричал:

– Мама! Прошу тебя, помоги мне!

– Идиот! – яростно закричал Данте. – Эжен, убери его отсюда! Оскар, накрой зеркало!

Жак вскочил со стула и и поплелся помочь Эжену.

В зеркале появилась молодая женщина с черными распущенными волосами в строгом черном платье.

Чарльза, не обращая внимания на остальных.

Эжен силой тянул юношу к выходу.

– Ну же, чертенок! Жить надело? – кричал Эжен.

Чарльз никого не слушал. Вместо отчетливых приказов и криков юноша слышал глухие звуки. Он тянулся к матери. Ему не давали к ней подойти.

– Отпустите! – закричал Чарльз, вырываясь из рук Эжена.

Тот потащил озлобленного юношу в коридор.

Этан накинул скатерть и последним покинул комнату. Он услышал, как зеркало задребезжало в след. Данте был рядом с Этаном, и оба слышали крики Чарльза, который сошел с ума от зрелища.

– Теперь еще неделю он будет мучиться! – испугался Данте.

– Вряд ли, ты видел с какой готовностью он сдернул скатерть? Нет, через час или два он вернется к нам, запри кабинет и держи ключ при себе! – приказал Эжен.

Чарльз размышлял, наматывая круги перед зеркалом. Он присмотрелся к верхней раме и с трудом разобрал начертанные слова:

– Memento mori…

– Помни о смерти, – перевел Данте, сложив пальцы, – думай, думай… Беатриче!

Данте подбежал к зеркалу, обхватил раму, звал возлюбленную и ждал ее белоснежного лица. Она не отозвалась. Безмолвное отражение Данте с недоумением смотрело в ответ. Он провел рукой по стеклу, словно искал невидимой ручки.

– Она в западне, – почувствовал опасность Данте, – я боюсь, как бы он не выбрался оттуда.

– Иначе мы все здесь ляжем замертво, – вылетел из уст Эжена шекспировский тон. – Надо от него избавиться, чем раньше, тем лучше, кто согласен со мной? – воскликнул Чарльз и встал рядом с зеркалом.

– Не спеши, а то повторится убийство! Нет, нет, не спеши! – высказал Данте и выбежал из комнаты.

– Что это с ним? – недоумевал Чарльз.

Никто не ответил. Оставшаяся команда спустилась вниз и села перед камином, желая отдохнуть от последних напряженных дней. Дрова трещали под пляску огня, дождь тарабанил по вытянутым окнам. Осенняя меланхолия заливала ростки надежды.

– Что с Данте? – повторил Чарльз.

– Оставь его, дрогнуло сердце у старика, – отмахнулся Эжен. – Беатриче – свет в его жизни. Он не просто ее любит, он живет ею. Такова природа Данте. Любовь – его вино и услада.

Чарльз ушел в комнату подальше от суеты, мистики и неуживчивых мыслей. Юноша погрузился в забытье. Спустя несколько минут, пока голоса в его голове не пробудились. Снова женщины, мужчины, дети заговорили чванливыми голосами. Чарльз не разобрал их послания, сотрясавшие колоны сознания и терпения. Вскоре гвалт стих, служивший прелюдией к погружению в виденьям.

Сквозь темное полотно прорезались сны, в которых маленький Чарльз наблюдал через дверную щель за плачущим отцом. Согбенная фигура стояла на коленях перед зеркалом, будто поклонялась ему и молила пощады.

После вырисовывалось новое сновидение: Вернон ходил в комнате и бурно говорил с самим с собой. Захлебываясь в рьяном споре, он остановился перед зеркалом, повернулся к нему, требуя ответа:

– Мне нечего больше тебе дать! Ты уже мертв, понимаешь? – гневался Вернон, в ответ зеркало задребезжало.

Глаза Чарльза покрылись влажной дымкой. Он звал отца, тянулся к нему, но недосягаемость растягивало между ними пропасть, куда проваливались воспоминания.

– Как он? – поинтересовался Эжен, потирая руки.

– Все в порядке, спит, Оливер снова пытался его свести с ума, – ответил Данте, уводя Эжена подальше от комнаты, – но видно, как Чарльз борется. Не вскочил с постели, значит, обошлось.