Михаил Прокопов - Простые фокусы

– Лучше домой вали. Погулял и хватит.

Нахмурившись, Андрей швырнул недокуренную сигарету в окно. Коля аккуратно затушил окурок в консервной банке, прицепленной к перилам вместо пепельницы.

– Ты вроде одет-обут, рожа нормальная, рюкзак такой, как у тебя, я за три штуки видел. Либо понты, либо не бедствуешь. На понтореза ты не похож. Чего тебе не хватает?

– Вам-то какое дело?

– С родичами разосрался? Так у всех бывает. Я в твою жизнь не лезу, но кое-что посоветовать могу, сам с усами. Долго ты здесь не протянешь, скоро соседи ментов вызвонят. Оно тебе надо?

Андрей устало опустился в кресло, вздохнул и уставился куда-то в угол, избегая встречаться с Колей глазами.

– Не надо мне помогать.

– Не помогу и ладно, не психолог. Ты хоть расскажи, в чём проблема.

В подъезде снова повисла напряжённая тишина. Андрей встрепенулся.

– Да чего рассказывать? Суки они, вот и все.

– Кто суки? Мама? Папа?

– Оба.

– Что натворили?

– Твари лживые.

Коля примолк. Он никогда не выстраивал диалог заранее, надеясь на интуицию. Сейчас интуиция дала сбой. Помолчав, он снова закурил и протянул сигарету парнишке. Тот не отказался.

– Так и буду каждое слово клещами вытягивать? Я ж не отстану. Рассказывай давай, что не так?

– А чего рассказывать? – Андрей прикусил губу, потом хрипло произнёс: – От кого сбежал – не родители. А где настоящие – без понятия.

– Ты приёмный, что ли? – осторожно поинтересовался Коля.

– Из дома малютки! – с вызовом гаркнул парень. – Только узнал об этом почему-то от чужого человека. Взяли от отчаяния, что своих нет, а теперь локти кусают, жалеют, что поспешили. Они ж через несколько лет своего родили. А я не пойми в кого пошёл. За спиной только об этом и шепчутся. Ходят с такими рожами, будто я им денег должен. Да пошли они в жопу, усыновители хуевы! Спят и видят, когда я свалю. Я и свалил. Может, им хоть теперь полегчает.

В голосе парня звучало столько обиды и боли, что у Коли пересохло во рту.

– От кого узнал?

Андрей открыл рот, чтобы ответить, но так и не произнёс ни звука, точно пытаясь подобрать подходящие слова, которые никак не шли на ум:

– Короче… Человек один подсказал. Хороший.

– Да вижу, какой хороший! Из друзей доброжелатели нашлись?

– Нет, я с ним недавно познакомился. Он… Как сказать? Он мне вообще на многие вещи глаза открыл.

– А ты и поверил?

– А я и поверил! Не врёт он, отвечаю! Да он мне ничего и не говорил. Сам узнал.

– Документы показал, что ли?

– Причём тут документы!

– А как всё вышло?

– Проехали! – снова огрызнулся мальчишка. – Узнал и узнал.

Какое-то время оба поглядывали в мутное треснувшее окно лестничной клетки.

– Погоди, – наконец произнёс Коля, направившись обратно в квартиру. Заглянув на кухню, он достал пару кусков чёрного хлеба и вытащил из кухонного шкафчика бутылку подсолнечного масла. Не обычного, безвкусного и без всякого запаха, а того самого, что помнил с детства. Коля открутил пробку, вдохнув заветный тяжёлый запах настоящих семечек. Щедро полив хлеб, он посолил его крупной солью и вернулся в подъезд.

– На, угощайся.

Парнишка недоверчиво принял угощение.

– Чаю хочешь?

Тот коротко мотнул головой. Коля вздохнул.

– Шёл бы ты домой.

Андрей замер с куском хлеба в руке. Капля масла просочилась и смачно шлёпнулась на пол.

– А где мой дом?

– Здорово, ребята!

Коля приподнялся над распахнутым капотом легковушки. В воротах, приветливо махнув сухопарой рукой, появился долговязый мужчина. Болезненно-худой и высокий, он чем-то неуловимо напоминал длинную ветку. Плохо промытые засаленные волосы были тщательно зачесаны назад, открывая рябой от оспин лоб с широкими залысинами. Жил гость по соседству и, в силу своей неуёмной общительности, частенько захаживал к хозяевам мастерской. К тому же был он дружелюбным и тихим, как многие выпивохи, оттого никто его и не гнал, а зачастую даже просили пособить.

– Какие люди! – воскликнул Коля, вытирая руки о комбинезон. Павел продолжал колдовать под капотом. – Здорово, Иваныч! Давненько тебя не было.

– Дайте в шину дунуть? – не дожидаясь позволения, гость по-хозяйски закатил свою старенькую облезлую «Каму», нагруженную, словно ишак, грудой свёртков и пакетов, накрепко притянутых к багажнику резинками от эспандера. Вытащив из угла компрессор, Иваныч начал деловито прилаживать шланг к переднему колесу.

– Ну, рассказывай, что в мире творится.