И так во всем, если в школе Никитку хвалят за высокую успеваемость, дома он за это получает нагоняй, так как эгоист и не подтягивает брата. Или Никитке родители говорят, что хоть он и капитан хоккейной команды – на сборы в летний лагерь в Болгарии его отправить не могут, так как пока у нас не лучшие времена, несмотря на то, что отец очень много работает и делает все, что может. И после этого лицемерия папа с Андрюшей уезжают к морю, ведь мальчику полезен морской воздух и солнце.
И даже праздник рождения мальчишек, которое состоялось с разницей ровно в один год и один день, отмечали датой, в которую был рожден Андрюша, мол, лучше один большой общий праздник, чем два частных маленьких. Ты не подумай, что жалуюсь, но они стерли день моего появления на свет, возможно, с этого и началось размытие личности.
Несмотря на все это, Никитка относился к Андрюше как к своего рода божеству – с нежностью, трепетом, любовью, как к чему-то святому и неприкасаемому – ведь эту модель ему передали родители. Но и зависть копилась в потаенных уголках души, чтобы однажды переполнить и взорваться одним коротким, но роковым мигом всепоглощающей ненависти.
Андрюша много болел. И чем дальше, тем больше. Возможно, в этом и усматривается родительское отношение к младшенькому. Но легко ли понять такое ребенку?
Да, Андрюша много болел.
Начало конца обозначилось внезапно и в до приторности солнечный, погожий летний день. Братья стояли друг напротив друга с имитирующими ружья палками и старший, смеясь, учил младшего чеканить автоматную очередь: ТРРРРРЫ. Младший сопел, краснел, виновато улыбался, но никак не улавливал правильную позицию языка, и чем усерднее старался, тем смешнее у него выходило: ТфЫЫЫЫ. Детские дефекты речи. А потом глаза мальчика округлились, просигналили мольбой и закатились. Андрюша рухнул, его губы потемнели от пыли. Он лишился сознания, будто оставленная кукловодом марионетка. Никитка не знал, что делать, отчаянно звал на помощь и тормошил младшего.
Андрюша в тот раз еще быстро очнется, но лишаться сознания будет все чаще и чаще. Это, еще потеря аппетита, вечная тошнота, апатия, потеря координации… Диагноз – опухоль головного мозга. Можно попробовать оперировать, но врачи ничего обещать не могут.
Так мы с братом повзрослели: Андрюша в свои одиннадцать поняв, что его жизнь держится на волоске, Никитка в свои двенадцать – что в любой момент может потерять самого близкого друга, брата, человека, свое божество. Взрослые избегали разговоров о смерти, но дети втихаря помногу обсуждали, что же Андрюша встретит там. Что этого там может не существовать, детский разум допустить не мог. Братья, держась друг за друга вспотевшими от волнения ладошками, со слезами на глазах условились, что Андрюша обязательно даст знак…
Я действительно повзрослел за короткий срок. Не было больше никакой радости, были бессонные ночи и желание угодить, хоть как-то помочь угасающему брату. Прочь обиды – не было их во мне – клянусь. Даже участившиеся упреки и периодические побои от отца я воспринимал не просто чем-то должным, а наградой – пускай, зато папе легче.
Стиснувший зубы и никогда не вытирающий слезы громоотвод – горя в семье достаточно, ни к чему еще и мои красные глаза – их высушит ветер. И не было кого-то, в кого можно было бы уткнуться и выплакаться – не до меня сейчас, я прекрасно понимаю.
После операции семья в палате. Об успешности судить еще рано. Боимся дышать, не потрескался бы выкристаллизованный от напряжения воздух. Андрюша лежит, голова перемотана, на лице страх и мука. Даже отец не решается заговорить, спросить о самочувствии. Нет, надо что-то предпринять – и план у меня заготовлен заранее.
Была в моем классе девочка Лидочка – девочка как девочка, зубрилка с первой парты. Классическая шестиклассница отличница – даже не знаю, как описать. И конечно же Андрюша выбрал ее для первых воздыханий. Как это и бывает, сох по ней, даже не думая предпринять попытку, думаю, просто наслаждался новым чувством. Конечно, я о его любви знал и часто брата подкалывал. Знала и Лидочка, но она-то вида не подавала. Обычная история.
Я обожал приключенческие романы и верил, любовь может творить чудеса. Решившись, однажды я выждал, когда Лидочка будет одна. Я ей рассказал, почему брат больше не посещает школу и уговорил на одно с ним свидание – это было несложно – девочки-отличницы запрограммированы на сострадание.
И вот, в палате, я подхожу к Андрюше, наклоняюсь к самому уху и сквозь бинт шепчу, что как только он оклемается и его выпишут, его ждет заветное рандеву…
Читать дальше