Агнесса нервно сглотнула. Изо рта Виссариона доносилось столь сильное зловоние, что оно чуть ли не напоминало трупный запах, и жёлтые зубы Руневского также не успокаивали испуганную медсестру. Сейчас Агнесса сильно пожалела, что согласилась идти работать в психиатрическое отделение и в больницу города Тотен вообще. Однако её так просто не спугнуть, и Агнесса смело продолжила выполнять задание психиатра.
– Вам всё ещё нужна эта карта.
– Даже не знаю. Допустим, да. Надо ещё раз внимательно осмотреть побережье. Вдруг я что-то упустил. Но пока что этот грот подходит идеально под логово вампира.
– Что вы сегодня ели?
– Ай! Федьке не понять! Сколько раз я ему уже объяснял? Передай ему, что сегодня, как и вчера, ни мух, ни пауков не ел.
Агнессу продолжала завладевать всё нарастающая тревога, и одновременно с этим некое сочувствие к Виссариону. В палате стояло целых шесть коек, а пациент один, что непроизвольно вызвало в голове Агнессы один немаловажный вопрос. Медсестра спросила:
– Вы здесь совсем один?
– Да. Федя разве что зайдёт. Да полы вечером помоют. Всё. Больше никого.
– Других пациентов в отделении нет?
– Нет! Откуда у нас, в Тотене, сумасшедшие? Только меня можно таким назвать, да ведь только вампир на самом деле существует. Даже Федя признаёт, что я здесь сижу только для того чтобы он работы не лишился.
– Почему тогда палата третья?
– Я иногда прошу, чтобы меня переселили. Я здесь десять лет провёл. Иногда тошно смотреть на одни и те же стены. Хочется посмотреть на другие.
В этот момент Агнесса даже немного прослезилась. Какой бедняга! Десять лет провести в одиночестве, и лишь ненормальный доктор твой единственный друг и собеседник! Да тут не только мух-пауков начнёшь есть! Медсестра искренне захотела хоть немного разбавить одиночество Виссариона, только не знала как, поэтому спросила первое, что пришло ей в голову:
– Где, говорите, прячется этот вампир?
Виссарион мгновенно засиял от счастья, даже начало казаться, словно его бледное лицо налилось здоровым румянцем. Впервые за десять лет его хоть кто-то воспринял всерьёз. Руневский дрожащими от восторга руками крепко сжал карту и начал судорожно тыкать пальцем перед лицом Агнессы на точку на побережье.
– Вот! Здесь! Вот! Этот грот! Здесь прячется! Здесь!
Агнесса хитро улыбнулась Виссариону.
– Вампира же надо осиновым колом убить?
– Да! Думаю, да! Надо попробовать! Против него крест и чеснок не помогают – я пробовал. Осиновый кол точно должен убить. Если нет, то вытащи его на Солнце. Я помню, как болезненно он реагировал на свет от керосиновой лампы. Это последний вариант. Свет точно должен его убить.
– Хорошо! Я завтра утром, на рассвете, когда только-только взойдёт Солнце, возьму осиновый кол и пойду в эту пещеру, – Агнесса ручкой обвела то место, куда указывал Виссарион.
Руневский чуть ли не зарыдал от счастья, что вдруг переполнило его в тот момент.
– Спасибо! Спасибо! Ты лучшая! Спасибо!
Неожиданно Виссарион крепко обнял Агнессу. Ей, конечно, было очень приятно, что она вызвала у бедного пациента такие бурные и светлые эмоции и смогла хоть на какое-то время разогнать, кажется, десятилетнюю апатию, но всё же ей стало не по себе, что её обнимает сумасшедший. Агнесса краем глаза заметила два необычных шрама на бледной шее Виссариона. Она уже приготовилась спросить про эти загадочные следы, но их прервали.
В этот момент в палату забежал испуганный Фёдор Борисович. После того, как он узнал от главврача, что Агнесса не была розыгрышем, психиатр со всех ног помчался в третью палату, пока не произошло непоправимого.
– Виссарион!!! – грозно крикнул Фёдор Борисович.
Пациент мгновенно перестал обнимать Агнессу и, как ужаленный, встал с койки, с неким страхом и стыдом смотря на своего грозного психиатра в круглых очках.
– В мой кабинет! Живо! – сказал Фёдор Борисович Агнессе, и та послушно встала и пошла к выходу, грустно опустив голову, так же, как и Руневский, ощущая вину и стыд за что-то.
Виссарион, немного замявшись от какой-то нерешительности, что возникла от неожиданного появления Фёдора Борисовича, спросил у уходящей Агнессы, когда та находилась у самой двери:
– Как Вас зовут?
Агнесса обернулась и сказала напоследок:
– Агнесса.
…после чего медсестра вышла из палаты вместе с психиатром, а Виссариона начал одолевать вихрь давно позабытых чувств. Этой маленькой, кратковременной встречи с лихвой хватило, чтобы растопить давно умершее сердце бывшего рыбака. Теперь все его мысли были только об этой красивой рыжеволосой девушке с изумрудно зелёными глазами и с прекрасным именем Агнесса.
Читать дальше