Александр Лукьянов - Раб сердец

И вот Кольцо уничтожено, Мордор повержен, Гэндальф победил. Кто знает, что будет дальше — уплывет ли Фродо с Бильбо на Запад на корабле в сопровождении эльфов? Или, возможно, все будет по-другому?

Так, как даже профессор Толкиен не предполагал? Кто знает, в кого преобразится Гэндальф Белый после победы, кто знает, какое новое Кольцо будет выковано, чтобы прийти на смену прежнему? Свято место пусто не бывает.

Кто знает, что произойдет, когда Запад, достигнув высот своего могущества, откажется от иллюзий и мифов общечеловеческих ценностей, демократии и так называемого либерализма. Какой лик он тогда явит?

Не будет ли это возрожденная деспотия Карфагена, где «орки» и «тролли» из восточных земель будут уничтожаться как нелюди, «хоббиты» будут существовать в комфорте и сытости, а высшие создания земли, истинные повелители «эльфы» будут наслаждаться сверхчеловеческими удовольствиями?

Не будет ли это эпоха «нового варварства»? И какую роль в подготовке его идеологии сыграет господин Толкиен и жанр фэнтези с его белокурыми бестиями, монстрами и кровавыми битвами?

Меня больше интересует как у Гондора и Рохана после победы над Сауроном сложатся отношения с Дунландом, Харадом и Умбаром, Кхандом, Руном — как люди, союзные Саурону, и дунландцы будут относиться к своим бывшим (бывшим ли?) врагам и наоборот… Мне вот кажется, что мир будет относительно недолгим и основные государства людей опять переругаются между собой: Дунланд опять пойдёт войной на Рохан, а народы южных и восточных государств снова поругаются если не между собой, то с Гондором уж точно…

Яр с трудом поднялся, морщась потёр ноющую на ясную погоду ногу, распахнул оконную раму с разноцветными стёклами. С наслаждением, всей грудью. вдохнул вечерний воздух с вкусным запахом древесного дымка. В середине месяца таленя в Чистограде окончательно укрепилось весеннее тепло, но горожане продолжали по вечерам протапливать печи. Да ещё, ко всему прочему, сегодня — день остатник, завершается трудовая неделя, так что бани тоже согревают, вон в безветренное небо подымаются дымные столбы.

Яр присел на гладкий дубовый подоконник, посмотрел на стол. На серой скатерти с застиранными, но всё же заметными чернильными кляксами были разбросаны потрёпанные листы бумаги, исписанные мелким почерком. Тут же покоилась большая книга в кожаном переплёте. Листы — в локоть ширины и столько же высоты. Толстый том был открыт на первой странице. На тонкой и гладкой бумаге красовалось выведенное искусными переписчиками название: «Прямое Слово». Яр, не вставая с подоконника, потянулся к книге, провёл пальцем по красным буквам с серебряными тенями, по замысловатому узору, задумчиво качнул головой.

«Я, Яр Хмурый, один из тех одиннадцати, кого Учитель и Основатель называл братьями и сёстрами, но кто на самом деле были его учениками и последователями, оставляю книгу об Учении и Основании.

Я — не искусный сочинитель, а потому безропотно приму все ваши упрёки в несовершенстве повествования. В отличие от Учителя и Основателя, не обладаю безграничной памятью и неисчерпаемыми знаниями, а оттого что-то мог забыть, чего-то — не записать. И здесь ваши укоры будут справедливы.

Но в одном меня не сможет обвинить никто. Во лжи.»

Уроки Брана

О том, что было прежде

Превыше всех своих творений Создатель Нашего Мира считал созданного им Бога покоя и мрака у которого было много имён и прозвищ (Melkor — «тот, кто восстаёт в могуществе», Morgoth Bauglir) — враг или чёрный). Бог этот, как гласят предания, был «…превыше прочих его братьев одарен мудростью и силой… Он часто скитался один по пустынным безднам в поисках Негасимого пламени; ибо ему не терпелось дать Бытие собственным творениям. Пламени он не нашёл, но одиночество породило неведомые собратьям думы… От величия он пал к высокомерию, а от него — к презрению ко всем, кроме самого себя, и стал божеством расточительным и безжалостным».

Когда Создатель творил Наш Мир звуками Великой Песни, бог покоя и мрака внёс в неё разлад, так что остальные боги «…что пели рядом с ним, сникли и разум их смутился, и мелодии их стихли; а некоторые стали вторить ему и изменили свои помыслы».