Александр Киржацких - Раб тьмы

Само лечение Виссариона вгоняло Фёдора Борисовича в неописуемую апатию. Десять лет назад он строил планы на будущее вне Тотена и мнил себя блестящим специалистом в области психиатрии, и вот его первый пациент, на которого уходит десять лет и то безрезультатно. Даже наоборот: с недавних пор Виссарион начал отлавливать в палатах психиатрического отделения мух и пауков, а затем есть их. На вопрос Фёдора Борисовича: «Зачем?» – Виссарион ответил: «Хочу вспомнить те непередаваемые ощущения, когда пьёшь кровь живого существа, будучи вампиром». Курс лечения лишь навредил! Фёдор Борисович никчёмный психиатр! Даже такую мелочь вылечить не смог, а только навредил!

Фёдор Борисович исписал уже десяток толстых тетрадок по наблюдению за своим единственным пациентом, только какой в них смысл? Какой вообще смысл лечения, если в итоге пациент начал есть насекомых и паукообразных?

Ещё пациент совершенно не видит сны или не хочет о них рассказывать своему психиатру, но это уже мелочь, на фоне смены рациона.

Единственные два утешения Фёдора Борисовича в Тотене – его семья и лучший друг со школы Тимофей Львович, который является местным капитаном полиции и имеет прозвище «Шериф». Каждую пятницу они собираются у кого-нибудь в гостях, и весь вечер напролёт рассказывают друг другу различные случаи, что произошли с ними за прошедшую неделю. Без этих вечеров Фёдор Борисович уже и не представляет свою жизнь, хоть и понимает, что уже сумел надоесть Тимофею Львовичу рассказами о Виссарионе, когда речь заходила о работе. Шериф, конечно, делал вид, что ему интересно, но психиатр прекрасно видел скуку в его водянистых глазах.

Однако вскоре кое-что изменится в жизнях Виссариона и Фёдора Борисовича.

Агнесса, двадцатилетняя рыжеволосая зеленоглазая девушка со стройной фигурой, в начале октября приехала в Тотен по личным причинам, которые она не разглашала никому из местных. Однако сплетники всё же поговаривали, что она приехала в город из-за смерти своей бабушки (единственной рыжей в Тотене и чья внешность разительно отличалась от тотенской) и её квартиры, которая досталась Агнессе по завещанию. Сама жилплощадь Агнессе не нужна – она хотела её продать и как можно скорее, однако девушка совсем не знала Тотен, а значит не доверяла никому из его жителей. Процесс продажи затягивался ещё и тем, что Тотен – город вымирающий, и отсюда наоборот все уезжают, иногда даже оставляя пустые квартиры и прочие жилища. Что делать Агнессе? Она не знает.

Вскоре Агнесса заметила одну странную особенность Тотена, а именно в её жителях. Все они были похожи друг на друга, словно являлись близкими родственниками. Эта внешность – рост чуть ниже среднего, тучное, неуклюжее телосложение, большие водянистые глаза, широкий приплюснутый нос, толстые губы, пухлые щеки, кривые зубы и плешь на голове у мужчин старше тридцати – быстро начала вызывать у Агнессы искреннее отвращение. Ей было не по себе, когда сальные тотенские юноши пытались с ней познакомиться. Все тотенцы напоминали ей помесь рыбы и жабы с антропоморфными чертами. Не Тотен, а лавкрафтовский Иннсмут! Вскоре ей вообще начало казаться, что все тотенцы отличаются друг от друга лишь полом и цветом волос; даже характеры у них одинаковые! Словно весь город результат длительного инбридинга и вырождения. Со временем она стала выходить прогуляться лишь по ночам, дабы лишний раз не видеть эти уродливые и глупые физиономии.

Прожив две недели в Тотене, Агнесса поняла, что застряла здесь как минимум до декабря, а значит ей срочно требуется работа, так как своих денег на проживание практически не было. Благо она студентка медицинского ВУЗа, поэтому сможет устроиться в больницу медсестрой.

Главврач даже не посмотрел документы Агнессы (ему и без всяких иногородних студенток дел хватает) – принял на работу сразу и отправил к главной медсестре. Та сначала удивлённо посмотрела водянистыми глазами на Агнессу (мол, как такую молодую девушку занесло в такую глушь, тем более не тотенку), а потом выдала медицинскую форму, которая, к удивлению, оказалась как раз. Вот только на этом работа новой медсестры ещё не началась. В больнице и так было одиннадцать медсестёр, помимо Агнессы, и они прекрасно справлялись со своими обязанностями. Похожие на рыб медсёстры не хотели принимать Агнессу в свои ряды и делали всё сами, не давая даже самые пустяковые поручения. Оттого новая медсестра первые несколько дней просто сидела в ординаторской, в ожидании какого-то чуда, которое спасло бы её от смертной скуки. Потом ей всё это надоело, ведь подобное бездействие противоречит её огненному характеру, и она пошла к главной медсестре. Та лишь пожала плечами – мол, сиди, отдыхай и не жалуйся, а то выгоним отсюда вовсе. Агнессу такой ответ, конечно, не удовлетворил, и она пошла прямиком к главврачу, чтобы он поставил её к какому-нибудь врачу для помощи, если такой имеется в их больнице, а иначе пускай увольняют. Агнесса не была согласна просто сидеть и ничего не делать даже за деньги. Главврач, конечно, не оценил подобную дерзость, но ему пришёлся по душе благородный порыв. Он немного подумал и отправил Агнессу в психиатрическое отделение, на помощь Фёдору Борисовичу, сразу предупредив, что туда практически не ходят остальные медсёстры и санитары. Девушка с восторгом побежала в кабинет психиатра, который в тот момент сидел у себя и рисовал от скуки каракули в очередной тетради по наблюдениям над Виссарионом Руневским.