Array Самира Инсомния - Пойдём со мной

– В психушку? – ослабевшим голосом спрашивает Асель.

– Не говори так, ты не психованная. Ты нормальная девочка, с проблемами, это распространённое заболевание, а не отклонение. Когда у человека ангина, он лежит в больнице и лечится, когда у человека болит душа, тоже нужно полежать в больнице и полечиться.

– У меня ничего не болит.

– Ольга Николаевна не имеет права рассказывать мне о ваших сеансах, но, видимо, ты делилась с ней чем-то, что помогло распознать заболевание. Не хочешь мне что-нибудь рассказать?

Асель качает головой, вытирая набегающие в глазах слёзы.

– Иди ко мне, моя любовь, – крепко обнимает её мама, укачивая в руках. – Ты моё самое большое счастье, моя доченька, моё солнышко. Самая красивая, умная, добрая. Мы со всем справимся, слышишь? Я больше ни на шаг от тебя не отойду. Если ты не хочешь в больницу, я откажусь, хорошо?

– Я не знаю, мам, – всхлипывает Асель. – Не знаю…

Они ещё долго лежат в обнимку, молчат, и обе тихо плачут. Только ближе к полуночи расходятся по своим комнатам. Асель долго смотрит в потолок, боится закрыть глаза и встретиться с Тенью. Вспоминает совет Ольги Николаевна подружиться с ней, обдумывает. Быть может, это и есть решение проблемы? Ведь до того, как появилась Тень, Асель хорошо себя контролировала. Да, грустила, но умела вовремя взбодриться, находила утешение в хобби, в общении с мамой и одноклассниками. И хотя после предательства парня на озере ей стало сложнее бороться с внутренними демонами, она всё равно не погружалась в такие пучины мрака и не боялась саму себя. Быть может, если подружиться с Тенью, она действительно успокоится и уйдёт? Не нужно будет ложиться в больницу и расставаться с мамой. А Паша? Если он узнает, что она в психушке, то наверняка больше никогда на неё не взглянет.

Образ белобрысого гитариста всплывает перед внутренним взором. Он усмехается на одну сторону, привычно запускает в волосы длинные пальцы, и что-то беззвучно говорит. Какие-то свои заумные речи, в которых больше смысла, чем во всей жизни Асель. Девушка закрывает глаза. Она уже всё решила и впервые с тех пор, как познакомилась с Тенью, не боится её, а ждёт.

Оцепенение не приносит боли, потому что Асель не сопротивляется. Тень, предвкушая долгожданный момент единения, медлит, растягивает удовольствие. Она кружит по комнате и, наверное, хохотала бы, если бы умела. Зависнув над неподвижным телом девушки, она ласково целует её в лоб прохладным прикосновением. Асель поднимает веки, и густая темнота ныряет в её глаза, как в бездонное озеро, целиком.

Они тихо смеются.

Паша звонит в дверь четвёртый раз и возвращается к перилам, облокачивается на них и снова смотрит на непрочитанные сообщения в Телеге. Набирает Асель по кругу несколько раз, слышит звонящий за дверью телефон и немного начинает паниковать. Настолько, что дёргает за ручку двери в надежде, что там открыто. Но нет. И когда он отпускает ручку со своей стороны, она резко опускается с другой, в замке шумит ключ, и в дверном проёме появляется лохматая голова Асельки. Длинные волосы спадают на одно плечо, она улыбается.

– Приве-е-е-ет.

– Ты что, транквилизаторов наглоталась? Я тебе сто раз позвонил.

Асель открывает дверь настежь. Она стоит в белой футболке до бёдер, но без штанов. Он смотрит некоторое время на худые ноги девушки и просто моргает.

– Заходи! – радостно возвещает Асель, отскакивая в сторону с поднятыми руками, не чувствуя ни капли смущения.

Паша снимает кроссовки, Асель шлёпает в кухню босыми ногами. На столе он видит глубокую тарелку, разделочную доску с помидорами и большой нож. Асель включает чайник, напевая себе под нос «Summertime». Красиво тянет джазовую партию и, немного пританцовывая, возвращается к нарезке помидоров.

Паша заходит в кухню и оглядывается по сторонам.

– А где твоя мама? На работе уже?

– Не, она приболела, так что т-с-с-с, – снова улыбается девушка, нарезая овощ.

– А что случилось?

– Мигрень. Голова просто «бах»! – она нажимает на помидор, и из него лезет алая мякоть. – Раскалывается.

– Я смотрю, тебе весело… – хмурится Паша, присаживаясь на стул.

Чувство тревоги рождается внутри и тихонько кусает, но он отмахивается.

– Я впервые чувствую себя так хорошо, – мечтательно закатывает глаза к потолку Асель. – Это просто эйфория какая-то, лёгкость и сила. М-м-м, восторг!

– Почему?

– Потому что, потому! – смеётся она, нож соскальзывает с помидора и ранит большой палец. – Ай!