Мария Фомальгаут - Кофейникс

«Нашел?»

Вздрагиваю от голоса хозяина, все еще не могу привыкнуть к этому даже не голосу, а как будто шороху мыслей в голове.

«Зима…»

«…мертвая?»

«А вы откуда…»

…понимаю, что он смотрит моими глазами.

«Да я уже догадывался, что будет так… приглядись-ка… след видишь?»

Я не вижу следы, зато он видит, показывает мне неровную цепочку отпечатков, ведущих куда-то в никуда. Я не хочу идти по следам, перед глазами все еще аккуратная дырочка в черепе зимы, мне не хочется заполучить такую же дырочку в собственном че…

«…не сделает он этого».

Настораживаюсь:

«Уверены?»

«Ну, ты сам подумай, то зима, а то человек, есть разница?»

Я молчу, я понимаю, что между зимой и человеком, конечно, есть разница, но в чем эта разница, черт пойми. Делать нечего, иду по холодному лесу, ищу, сам не знаю, что.

Вторую зиму нахожу где-то через пару часов – она беспомощно висит на дереве, болтаются на ветру мощные лапищи, уже понимаю – зима убита, ловко подстрелена…

Вот черт…

«Ищи следы… ищи давай… ищи…»

Я и так уже все понимаю, надо искать следы, надо идти по следам, в никуда, в лабиринты темнеющего леса, надо найти мерзавца, который убивает зимы… убивает… зачем… зачем?

«А зачем он…»

«Да какая разница, в самом-то деле?»

«Нет, ну странно, вот сами посмотрите… Я понимаю, если бы шкуру с них снимал, или головы отрубал, над камином вешал, или на мясо… хотя какое с зимы мясо, зима сама все мясо поест… хотя мне зима наоборот сальца прибавляет… на мне любимом… А тут ничего не тронул охотник, зачем, спрашивается…»

«Да какая разница, главное, за браконьерство за свое он ответит… Зим-то не осталось совсем…»

Даже не пытаюсь возразить, что черта с два я с ним справлюсь, кто бы он там ни был, даже не пытаюсь намекнуть, что он, может, уже выслеживает меня в зарослях, целится, ему издалека попасть раз плюнуть…

Цепочка следов ведет в низинку, подернутую туманом, теряется так, что даже он не может найти, куда пошел охотник. На мое счастье за туманом возвышается холм, на вершине которого поблескивает огонек, как мне кажется, хижины.

«Давай, поднимайся…»

Поднимаюсь по невидимой тропинке, – все больше проступают очертания уютного дома, где-то квохчут куры, просто не верится, что владелец этого местечка может вот так безжалостно отстреливать зимы…

Он велит мне достать пистолет и позвонить в колокольчик на двери – холодеет спина, понимаю, что дело предстоит серьезное…

Щелкает дверь, хозяин замирает на пороге, почему-то я представлял его себе моложе и крепче, этот какой-то тщедушный, похожий на высохший пергамент, и все-таки старым его не назвать…

– Вы… вы что? – оторопело смотрит на пистолет в моей руке, – вы… слушайте, и не стыдно вам, а? У меня и брать-то нечего, вот нашел, к кому вломиться вообще…

Не выдерживаю:

– Зимы… вы…

– Вот черт… прознали-таки…

– Да трудно было, знаете, не прознать… вы бы их хоть прятали, что ли…

– Да зиму разве спрячешь… даже мертвую…

Откашливается:

– Может… договоримся?

Уже открываю рот, чтобы сказать, что он арестован, и черта с два я браконьером договариваться буду – он, пославший меня сюда, опережает, говорит моим ртом, выдыхает моими легкими:

– До-го-во-рим-ся-а-аа…

Он быстро-быстро даже не говорит – втолковывает мне, что сказать. Хозяин пускает меня в холл с лестницей и плетеными креслами у очага, и снова не верится, что такой человек может отстреливать зимы…

Спохватываюсь.

Говорю:

– Вот что… есть одна зима…

Хозяин настораживается.

– …такая зима, что всем зимам зима, зима на много лет…

Он вскидывается:

– Так пристрелить её… гадину…

– Вот и я про то же… пристрелить… только сначала найти надо, где она… а уж пристрелить, это у вас хорошо получается…

Зимобой недоверчиво косится на меня, наконец, осторожно кивает:

– Ну, хорошо… где она прячется вообще?

Он снова подсказывает мне, там, в голове:

«Я знаю… приведу…»

Повторяю за ним:

– Знаю. Приведу.

Кажется, зимобой начинает подозревать, что со мной что-то не так, – осторожно сигналю хозяину, чтобы не очень-то меня дергал, а то и так выгляжу как ненормальный. Спрашиваю как можно непринужденнее:

– Сколько вам заплатить?

– Да какие деньги, вы про что говорите вообще… – смотрю, как вспыхивают его глаза, нехорошо вспыхивают, – это же зима… душить её надо, гадину… душить…

Мне не по себе, будь моя воля, сбежал бы отсюда со всех ног, только нет моей воли, неведомый хозяин ведет меня. Зимобой собирает хитромудрое оружие, еще что-то, что может пригодиться в пути, хозяин моими устами говорит, что за полдня доберемся до лежбища зимы, если повезет, если не почуяла опасность, не затаилась, не спряталась, хотя такая не затаится, от такой сами все затаиваться будут…