Роман Романов - Танец Шивы

– Друг мой, наш мир устроен так, что ни одно дело в нем не важнее любого другого, – небрежно произнес Ашатаев, внимательно посмотрев на меня. Я почему-то стушевался под этим взглядом. – Ни один момент не важнее любого другого. И ни одно существо тоже. Люди слишком уж серьезно относятся к себе и к тому, что они делают – это так смешно.

– А как еще я должен к себе относиться? Мне, может, жить осталось несколько месяцев! – с горячностью воскликнул я, и от жалости к себе у меня чуть слезы не навернулись на глаза. – Или тебе смерть кажется просто забавой?

– Нет, что может быть забавного в смерти? – пожав плечами, буднично сказал тот. Еще больше откинувшись на спинке, Абармид закинул ноги на стол и в этой расслабленной позе сцепил пальцы на затылке, поддерживая голову. – Но и ничего особенного в ней тоже нет. Смерть ничуть не важнее любого другого события в мире. Это люди наделили ее ужасными чертами и придумали страшные картинки, чтобы пугать ею детей с самого рождения.

– И как же ты предлагаешь к ней относиться, хотелось бы мне знать? – хмурясь, спросил я. – Как к чистке зубов?

– Почему бы и нет? – безмятежно отозвался тот. – Но лучше воспринимать ее как приключение . Или даже как игру, развлечение. Так следует относиться ко всему на свете. Жизнь, смерть, мусор на дороге, нищета, богатство, звери, люди – абсолютно все равны. И абсолютно все неважно.

– Абсурд какой-то, – проворчал я, недовольный его уничижительной идеей «всеобщего равенства». – А что же тогда важно?

– Важно лишь, присутствует или не присутствует дух в том, что ты видишь, и в том, что ты делаешь.

– Знаешь, слово «дух» для меня слишком уж абстрактно, – сказал я. – Как я пойму, присутствует ли дух в том, что я делаю, если не имею ни малейшего представления о том, что это такое?

– В мире есть то, чего нам не дано знать. Люди даже не знают, кто они на самом деле. Ты – загадка. Как и я. Как и все сущее во Вселенной. Но дух – это величайшая загадка мироздания. Мир духа скрыт за повседневностью, за миром обыденных вещей. Однако он то и дело прорывается к нам. И мы прорываемся к нему, чаще всего неосознанно. Нам не дано знать, что такое дух, но все же мы можем иметь с ним дело. Как только ты научишься его распознавать, сразу станешь зрячим. Глаза духа дают истинное зрение.

– Значит, именно благодаря присутствию духа ты сумел узнать мой чемодан в аэропорту? – спросил я, чувствуя, что знакомое с детства выражение вдруг приобрело новое, мистическое значение. – Ты увидел его глазами духа?

– Ну да, именно так, – кивнул Ашатаев и неожиданно воскликнул: – О, я смотрю, в тебе происходят изменения!

Не знаю, о каких изменениях во мне говорил Абармид, но в тот момент мне почудилось, что он сам начал трансформироваться. Тело шамана вдруг потеряло твердые очертания: контуры чуть расплылись, будто нарисованные неуверенной рукой начинающего художника, а вокруг головы и рук возникло зыбкое голубоватое свечение. Его голос тоже странно преобразился – приглушенные звуки словно проходили сквозь толщу воды:

– Закрой глаза и повторяй про себя: «Дух, мне нужен дух, мне нужно присутствие духа».

Я послушно сомкнул веки и начал произносить эти слова снова и снова, пока не услышал собственный голос, идущий как бы со стороны, точнее, со всех сторон сразу: фразы зазвучали вразнобой, словно их записали на разные треки и стали одновременно воспроизводить через несколько динамиков. Пораженный стереоэффектом собственной внутренней речи, я перестал проговаривать слова, но они как ни в чем не бывало продолжали звучать сами по себе.

Потом я вдруг явственно ощутил, что во мне есть некий другой я – мой двойник и в то же время существо, бесконечно превосходящее размерами и жизненной мудростью. Я понял, что пробудилась какая-то глубокая, древняя, непостижимая часть моей личности…

Оглушительно хлопнув в ладоши, Абармид вывел меня из транса. Он с любопытством смотрел на мою левую ладонь. Тоже невольно на нее взглянув, я увидел, что пальцы у меня сложены в прана-мудру – жест, который накануне я интуитивно выбрал в качестве защиты.

– Ох ты! – изумился я. – Как так вышло?! Я же ничего не делал специально!

– Это и есть работа духа, – просто сказал Абармид. – Он сам направляет тело куда следует. Главное, не мешать ему.

– Значит, мне все же удалось прорваться в мир духа? – воскликнул я, гордый своим достижением.

– Ну да, правда, не без моей помощи, – усмехнулся шаман. – Но раз уж ты его сумел почувствовать, то со временем сможешь и сам туда входить.