Ильяс Найманов - Чужая кровь

– Помянем, – согласился Яков, разливая в твердые пластиковые стаканы по пятьдесят. – Прими и упокой, Господи, душу раба твоего, Трофима Гудина, Аристарховича по батюшке. Светлый был человек. Душой верен, телом чист…

– Хорош, – прервал его Сагитай.

Яков кивнул и опрокинул в себя стаканчик. Сагитай, выдохнув, сделал то же самое. Несколько минут бойцы сопели, сосредоточенно жуя мясо с хлебом, закусывая все огурцом. В стаканчики налили томатного сока, который здорово помогал протолкнуть сухомятку внутрь. Постепенно чувствуя насыщение, бойцы замедлили темп. Трофим так и продолжал стоять с куском хлеба во рту. Первое ощущение чуждости и страха перед зомби улетучилось еще в Москве, а тут Док вдруг стал для них чем-то новым. В явлении, которое олицетворял собой воскресший ученый, было что-то, что делало находящихся рядом с ним мягче душой и как будто сентиментальнее. Пусть это было и жутковато, но понимание того, что Док сейчас как младенец: ничего не смыслит, ни на что не способен, кроме как принимать пищу и, видимо, впадать вот в такой ступор, понимание, что в их силах вернуть его, пусть даже в самой начальной стадии, к нормальной или приближенной к нормальной жизни, открывала в них какие-то незнакомые ранее чувства опеки и ответственности.

– Как ты думаешь, если душа у него улетела, то что сейчас с ним происходит? – внезапно спросил Яков.

Сагитай внимательно посмотрел на товарища, затем присолил томатный сок.

– Ну ты и вопросы задаешь, брат. Не узнаю тебя.

– Да что-то мне в последнее время… – Яков замолчал.

– Последнее время, – машинально повторил Сагитай. – Мне кажется, душа не улетела. Ну… – он осекся, сконфузившись откровения. – Когда демоны поймали меня и привязали к кресту, кажется, я что-то понял, – он поднял глаза к небу, глядя на безумно яркие звезды.

– Что? – негромко спросил Яков.

Сагитай отпил томатного сока.

– Что как будто она одна на всех… Так странно. Она одна, только характеры ее в каждом из нас разные… Не знаю.

– А у Дока сейчас какая? – завороженно спросил Яков.

– У него сейчас наша. Какую вложим, такая и получится. Его, когда убили, вроде как выпрямили, обнулили, и была бы в нем общая душа, ну такая, которая у земли у всей, у пространства этого. Он бы постепенно землей и стал, а вирус, видишь, не дал. Сейчас в нем новая зарождается – по следам старой.

– А что же старая? Вернется?

Сагитай задумался, уходя в ощущения, затем отрицательно покачал головой.

– Ну она вроде как и ушла, но в то же время она же и не ушла, как будто… То есть в нем ее нету, а вот тут, – Сагитай неопределенно развел руками, – ну тут, не только тут, а, скажем, на другом конце света, да даже и дальше, она есть.

Яков промолчал, каким-то внутренним чутьем понимая товарища. Замолчали, глядя перед собой, так же как и стоящий рядом с ними Док. Похолодало. Сагитай допил сок. Трофим так и продолжал стоять, держа кусок хлеба во рту.

– Док, если поел, давай садись в машину, – предложил Яков, потихоньку подталкивая того вперед.

Трофим повернул в его сторону голову и, поддаваясь вкрадчивому и заботливому голосу, позволил себя усадить. Дверь за ним захлопнулась, и бойцы остались снаружи. Пока что зомби был образцом порядочности и послушания, те уроки, которые они извлекли в полевых работах с Трофимом, выступая в качестве его сопровождения, теперь были полезны, как никогда. Яков убрал остатки еды, часть просто выкинув на обочину, и начал вытаскивать тюки амуниции и оружия. Первым он достал тюк Сагитая, в котором были упакованы армейский бронежилет 6Б13 четвертого уровня защиты без боковых бронепластин, берцы и некоторая другая мелочевка. Сагитай не любил стеснения в движениях и потому, в принципе, не считал нужным заковываться в броню с ног до головы. Яков же подходил к делу совсем иначе. Его тюк был гораздо больше и тяжелее. Разворачивая его, он не без гордости в глазах поглядывал в сторону друга. Действительно, его броня была сделана индивидуально под него, там были и боковые бронепластины, и сегментированные наплечные накладки, и серьезный воротничок-стойка. А шлем с интегрированными ПНВ с расширенными спектром уловителей отражений позволял видеть в полной темноте в нескольких режимах. К этому Сагитай отнесся вполне спокойно. Он уже осматривал новый АК107, который всучил ему Яков. Сам же Яков, шурша броней и липучками, клацая пряжками, напяливал конструкцию на себя.

– Не рановато? – спросил Сагитай.

– Нормально. Я в ней еще и спать лягу, пока ты рулить будешь. Потом сменю, – ответил Яков, делая махи руками.