Ильяс Найманов - Чужая кровь

– Нашли? – сочувственно поинтересовался «продавец».

– Нашли, да не то, – хмуро махнул рукой Яков, упав в кресло для посетителей. – Непонятно…

– Володь, чаю плесни, а? – попросил Сагитай.

Владимир на секунду задумался, взгляд стрельнул с одного посетителя на другого.

– Минуту, – ответил он.

Яков хмуро смотрел перед собой, а Сагитай, присев на отодвинутый в сторону деревянный низкорослый столик, – в спину уходящего Владимира. Что-то шикнуло, и через минуту появился «продавец», неся на подносе две чашки дымящегося напитка.

– Фирменный? – спросил Сагитай, просветлев лицом.

– Нет, обычный. Мята кончилась, – ответил «продавец».

– А… Ну ладно… – разочарованно произнес боец.

Сагитай встал, приняв чашки, обжигаясь, передал одну из них напарнику.

– Ну что, нашли? – поинтересовался Владимир.

– Ничего особенного, странно как-то, – подув на горячий чай и отпив, сказал Яков. – Дома все чисто. Пудреница на полу рассыпана, как и было. Док нам рассказывал, что перед уходом пудреницу уронил. Там так насыпано, что нарочно не обойдешь, все следы видны были бы.

– Да? – непонятно чему удивился «продавец». То ли тому, что Трофим рассказал нечто подобное, то ли тому, что такой факт обнаружился.

– Да. Мы, когда того сумрака пасли, времени хоть отбавляй было, вот и болтали, где по делу, а где нет, – отпив еще глоток, сказал Яков. – Коваль тогда как раз рассказывал, что гнус перекрашиваться может, если соображает. Вот и зашла речь про пудру…

В это время где-то в глубине помещения раздалось едва заметное постукивание, на которое бойцы не обратили внимания, зато Владимир едва заметно побледнел.

– Он, наверное, уехал – торопливо выпалил «продавец».

– Уехал, да недалеко, – своим низким голосом задумчиво произнес Яков. – Мы по маячку пошли. Аккурат до пакета бомжа какого-то, спрашиваем его, где взял…

– А он что? – нервно спросил Владимир.

Внутри помещения едва слышно раздавались постукивания.

– Говорит, подобрал, даже место показал, только там ни камер, ничего. Последний сигнал телефона тоже в этом месте обрывается.

– Все сходится. Трофим знал, что у него маячок в туфлях, и про телефон знал, вот и сбросил, – сказал Владимир.

– Только где улицы без камер, он знать не мог. Это же Москва, а не Мухосранск. Тут каждый метр под камерой, – покачал головой Яков.

– Слушай, Володь, а что-то ты бледный такой? – спросил Сагитай, озабоченно разглядывая стоящего за прилавком.

– Да вот, – «продавец» издал нервный смешок, щупая голову. – После сотрясения не хорошо как-то. Утомляюсь. Может, вы уже пойдете? – он жалобно улыбнулся.

– Пойдем, пойдем… – Сагитай отхлебнул из чашки, неотрывно глядя на «продавца». – Чай допьем только. Ты скажи лучше, из-за чего он тебя стулом приложил.

– А вы что, не знаете? – глаза «продавца» ненаигранно расширились.

– Не знаем. Записи смотреть не наша работа. Да и обстановка сейчас не та, чтобы контору напрягать. Там сейчас не до этого. Рассказывай, – Сагитай отодвинул чашку в сторону. Яков посмотрел на него, на секунду его лицо вытянулось, а затем и он отодвинул чашку, заметно напрягшись.

– Рассказывай, рассказывай, – вкрадчиво, но с нажимом повторил Сагитай.

– Ну, он говорил, что он зараженный! – сдавленно сказал, почти прошептал Владимир.

– Говорил? – переспросил Сагитай.

Стук на заднем плане возобновился. Лицо Владимира стало серым.

– Говорил, – подтвердил тот.

– Ну и что? – продолжил Сагитай.

Владимир замолчал, не находя слов.

– А что это там у тебя стучит? – задал вопрос Яков. Несмотря на его расслабленную позу, расслабленностью от него не веяло вовсе.

«Продавец» открыл рот, глаза его превратились в светящиеся скрытой истерией и страхом угли.

– Яков, он там! – закричал Сагитай, кошкой прыгая через прилавок на «продавца».

В секунду скрутив того на полу, он пропустил над собой Якова, который, перелетев через людей, огромными шагами пронесся внутрь помещения. Оказавшись внутри комнаты, он замер. Стук пропал.

– Док! Трофим! – крикнул он во все горло.

Постукивание по дереву раздалось за ширмой. Яков рванулся к ширме, откинул ее в сторону, обнаружив сундук, щеколда которого была накинута на петлю, а петля заперта на висячий замок. Охнув, Яков схватился двумя руками за замок и невероятным усилием своих могучих рук буквально выломал хлипкую бытовую конструкцию вместе с креплениями. Затем он распахнул крышку. Внутри, неудобно скрючившись с какой-то черной статуэткой в руке, лежал Трофим. Глаза его были бездумно распахнуты. Коричневое пятно высохшей крови на дне ящика и возле плеча, еще пятно на спине ниже сердца.