Роман Романов - Эдиков комплекс. Романтическая фантазия на тему сновидения

– Какие сведения? В какой газете? – хмуря тонко выщипанные брови, глухо спросила Люба. Старшая официантка уже моделировала в голосе доселе не востребованную угрозу, и она вот-вот должна была прозвучать в следующей реплике диалога с этим странным посетителем. – Что вы вообще позволяете себе думать о нашем ресторане?

– Извольте прочесть, сударыня, – радостно воскликнул незнакомец с безумной речью, которую он нахально выдавал за «исконно русский язык», и помахал перед Любиным лицом номером газеты «Тихоокеанская звезда». В нос ей ударил запах свежей типографской краски. – Рекламный проспект ресторации Амур во вчерашнем выпуске!

Люба подозрительно взяла в руки газету и, бледнея, несколько раз прочла выделенное рамкой объявление, которое она лично – слово в слово – проворковала на ухо своему начальствующему любовнику не ранее как полчаса назад. Пригляделась к дате – сомнений не было: число красноречиво указывало на предшествующий день.

– Я не знаю, как вы это все устроили, – кусая губы, тихо сказала Люба, – но если хотите меня шантажировать, то знайте: со мной легко можно договориться. Я только умоляю вас не говорить Гриценко, что мы иногда реализуем просроченные продукты и разводим водку. И потом, не просите меня убирать со стен картины. Сегодня вечером здесь состоится творческий вечер авторов этих работ.

– Ну, насчет картин не беспокойтесь, – весело махнул рукой посетитель, – они сами поп а дают в нужное время. А до вашей тайной деятельности за спиной хозяина мне дела нет. Я же хочу деликатно попросить вас о двух вещах. Первое – составить мне сейчас компанию за столом. А второе – не пользоваться резинками, которые подарил вам вчера этот чудаковатый француз. Я бы сказал, у меня к ним нет особого доверия.

– Господи, вы и об этом в курсе! – в отчаянии воскликнула Люба, чуть не плача. – Если Гриценко пронюхает про меня и Жан-Поля, моей ресторанной карьере – конец! Подождите, сейчас я принесу завтрак и сама накачу с вами водки – плевать на профессиональный этикет!

Три минуты спустя старшая официантка вернулась с подносом в руках, заодно успев восстановить утраченные в беседе четкие контуры губ и глаз. Она села напротив клиента, основательно подпортившего ей безмятежное утреннее существование, и выжидательно на него уставилась. Потом залпом осушила рюмку водки.

– Так что вы хотите за молчание? – деловито поинтересовалась Люба у человека в черном, пока тот с аппетитом поедал пельмени. – Коли вам нужны деньги, то их у меня немного, но я могу дать сколько есть. Если желаете секса, то только на вашей территории и только с презервативом.

– С чем, простите? – заинтересованно переспросил Любин собеседник.

– С презервативом, – членораздельно произнесла та, но, видя, что дикий посетитель недоуменно пожимает плечами, пояснила: – Ну же, с теми самыми французскими резинками.

– А, вот вы о чем, – понимающе подмигнул мужчина. – Прошу прощения за мое невежество! Эти модные словечки… Я иногда выпадаю из культурного контекста. Как поется в песне – между нами века и века … Ах да, насчет вашего предложения: нет, покорно благодарю, меня не интересуют ни ваши деньги, ни ваше тело, хотя вы весьма хороши собой.

– Тогда что же?

– Обещайте мне породить надежду, – понизив голос, заговорщицки произнес таинственный посетитель. – Знаете, я вижу насквозь человеческие души, и в вашей душе, увы, прочитывается все что угодно, только не надежда. Вы живете без внутреннего света и давно свыклись с существованием, в котором нет будущего, а есть только ужасно однообразное настоящее. Вас занимают лишь ежеутренние животные слияния со своим начальником и ежевечерние – с иностранцем. Вы обоих терпеть не можете, но первый обеспечивает вас работой, а второй оплачивает ваши тайные встречи. Вы даже помыслить не можете о чем-то более возвышенном. Вы давно забыли, что значит надеяться на лучшее. Поэтому я вас прошу об одном: обещайте мне возродить в своей душе надежду.

– Хорошо, – сказала Люба, вздыхая с облегчением, но все еще пребывая в некотором напряжении, – если я пообещаю это, могу ли я рассчитывать на ваше молчание?

– Ну, разумеется, – с убедительностью молвил бледный мужчина, – выдавать вас мне нет ни выгоды, ни смысла.

– Хорошо, – твердо сказала Люба, про себя покручивая пальцем у виска, – я обещаю вам породить надежду. Если хотите, напишу расписку и заверю ее нотариально.

– Ну что вы! – великодушно протянул тот. – Мне эти формальности ни к чему. Главное, что вы уже произнесли эти слова, и теперь я абсолютно спокоен.