Игорь Сурков - Исчезновения в Гальштате

– Ты немного испугался?

Я улыбнулся и признался:

– Да, но совсем чуть-чуть. Только в первые секунды.

И я вдруг ощутил впервые это такое странное чувство… Совершенно новое… До этого я никому не смог бы сказать, что испугался, и при этом не ощущать, что мне стыдно от этого признания. Ведь быть трусом – стыдно. А сейчас мне не было стыдно совсем. Наоборот; мне было даже приятно признаться ему в этом своем незначительном малодушии. А может, дело в том, что я инстинктивно веду себя как детеныш, уверенный в том, что родитель как раз и есть тот, кто по определению обязан успокоить и защитить в любых ситуациях. Он ведь так хорошо понимает мои чувства! Почти как Кристина. Но она понимает их молча. А Евдокимоф их идентифицирует. Как же все-таки необыкновенно иметь родителей! Или хотя бы только одного из них. Можно полагаться во всем на человека, который тебя оберегает и, может быть, даже и любит.

…Евдокимоф помогает этой тетке, сидящей рядом, расстегнуть ремень безопасности. Она благодарит его:

– Вот спасибо! Можно угостить Вашего сыночка пирожком? Сноха испекла на дорогу. Он какие любит больше? С брусникой? Или с капустой?

Евдокимоф незаметно чуть подталкивает меня ногой.

– Он у меня разные любит? Какой ты выберешь, Саша?

– Можно мне лучше с капустой. Спасибо большое.

– Ох, как на папу похож мальчик!

– Ну да. Есть сходство… некоторое…

Может, и правда мы чем-то похожи. Мне было бы это приятно. Евдокимоф, конечно же, очень обаятельный человек. И Кристина и Люба говорили мне, что он еще и очень интересный мужчина. И не старый. И он намного моложе того же Игоряши. Впрочем, они, мне кажется, вообще всех сколько-нибудь видных мужчин обязательно сравнивают с Игоряшей. И в этом нет ничего удивительного. У нас же почти нет в школе учителей мужского пола, да еще таких импозантных и ярких, как наш историк. В обычной ситуации у девочек есть общение с самыми разными мужчинами: с папами, дедушками, дядьями и двоюродными братьями. Но у наших такого быть не может. Семьи ведь почти ни у кого нет. Да и у кого есть – можно ли это назвать семьей? Приходится сравнивать с одним-единственным, который имеется… Я искоса рассматриваю моего опекуна. Есть в нем что-то такое, что бы я хотел иметь и сам. Он очень приятный человек в общении, всегда мягко улыбается и изначально очень благожелателен к любому, с кем сталкивается даже на несколько секунд. Я уже пару раз замечал, что его принимают за иностранца и удивляются, когда он начинает говорить на красивом русском языке без всякого акцента. Как-то у нас в Новокузнецке такая манера общения не принята. Но, может, в Москве все так говорят? Не думаю… Тот же Игоряша гораздо резче в высказываниях, еще и насмешливее, что ли. А Евдокимоф неконфликтный, спокойный. Я бы хотел бы быть в любой ситуации таким уравновешенным, чтобы уметь добиваться всего улыбкой и доброжелательностью. Я бы сказал, что Игоряша – он все же наш, российский. А Евдокимоф – не совсем наш. Он еще немного импортный. Но при этом он не чужой. Во всяком случае, для меня.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.