Руслан Лимаренко - Сила прощения. Том 1. Книга 1

– Кто там?

– Милиция.

– Да, проходите пожалуйста, – заспанным голосом произнесла мать Светы, открывая дверь.

– Куда можно пройти?

– Проходите в зал, не разувайтесь, – сказала она, зевая.

– Спасибо.

– Майор милиции Бега Юрий Алексеевич, – сказал милиционер, протягивая руку.

– Рогожникова Елена Михайловна, – тихо ответила она.

– Нет ли у вас фотографии вашей дочери, желательно последнего времени?

– Вот, возьмите, – протянула она фотоальбом. Ее уже раздражали долгожданные гости, она хотела, чтобы они побыстрее ушли, потому что она сильно хотела спать, а спать она любила больше всего в жизни. Даже на работу она иногда приходила позже, проспав, а когда ее спрашивало начальство, где она была, она просто отвечала, что, мол, была в налоговой или в суде, а что она там делала, никто никогда не уточнял. Сон для нее был превыше всего. А тут какие-то менты приперлись, да еще три часа спустя, хотя от отделения милиции до их дома идти всего двести метров.

Ответив на все вопросы следователя, а также дав ему несколько фотографий Светы, Елена Михайловна, провожая сотрудников милиции к выходу, тихо сказала: «Пожалуйста, найдите ее, я так волнуюсь за дочку».

– Мы сделаем все возможное, – ответил майор и добавил: – и невозможное тоже. Но если вам позвонят и потребуют выкуп за вашу дочь, то просите, чтобы перезвонили, и сразу же звоните нам.

– Большое вам спасибо.

– До свидания.

– До свидания, – сквозь зевоту ответила мать Светы, закрывая за уходившими дверь.

– Что-то как-то не сильно мать-то убивается,

– удивился сержант.

– А что ей? Навзрыд, что ли, реветь? Поди, накричалась уже, – ответил майор, выходя в ночь.

Елена Михайловна всегда была принципиальной женщиной. Воспитанной, что жить надо так, чтобы никто ничего плохого не мог сказать о ней и о ее семье. Главное, чтобы со стороны их семья казалась респектабельной и порядочной. И она следовала такому шаблону, стандарту жизни всегда. И это стало уже ее теперешним стилем, в котором ее все устраивало, и менять что-то она ни в коем случае не хотела, но понимала, что отсутствие дочери дома скрыть от любопытных не удастся. «А если еще дочь изнасиловали, то не дай Бог, что это так, – думала она, – ведь я не смогу смотреть людям после этого в глаза: это пятно ляжет не только на всю семью, но и на мою репутацию – главного бухгалтера банка». За этими размышлениями она и не заметила, как пришла в больницу к мужу.

– Ну, как ты, Костя? – спросила она его, войдя в палату.

– А, привет, милая! – удивился и обрадовался Константин Степанович приходу любимой супруги. – Нормально. Только вот синяки меня беспокоят, как я теперь на работу пойду?

– А ты не будешь ходить. Что тебе ходить? Дома будешь лежать, пока синяки твои не пройдут, пока не поправишься.

– Лежать и мучаться, думать о том, где моя дочка? Нет уж, извините, я лежать не буду, – ответил муж.

– Тогда поехали домой. Следователь сказал, что, может, за Свету выкуп будут требовать, тогда нам могут домой позвонить.

– Выкуп? Да ты что?

– Пойдем, пойдем! Вставай! – подгоняла мужа Елена Михайловна, всучивая ему в руки плащ. – Не реви! Будь мужиком! – требовала она.

– Ну как, вы уже домой собрались? Молодцом! – сказал встретивший их в коридоре доктор.

– Спасибо, доктор, вам за все, – сказал отец Светы.

– До свидания, удачи вам, – ответил тот на ходу, – выписку и все документы получите сегодня после часу в приемной.

– Вадимыч, смотри, я тут на спирт «Камео» насобирал и купил, давай примем малясь, а то колбасит меня с вечера.

– Доставай, и давай вот здесь сядем.

Городские бомжи, забредавшие на свалку в поисках чего-нибудь полезного, присели у кучи мусора, соорудили из разломанного ящика чтото вроде стола и поставили на него пузырек спирта.

– Ну что, Вадимыч, ты первый, ага!

– Давай, но ты только меня настрой, скажи мне типа «Выпей, Вадимыч, хорошо станет!»

– Выпей, Вадимыч, хорошо станет, – повторил бомж.

Вадимыч, отпив грамм сто из пузырька, занюхав после головой соседа, сказал:

– Ты ничего не слышал?

– А что?

– Да вроде стонет кто-то.

– Да это у тебя глюки, Вадимыч, давай я выпью и послушаем. У двоих глюки одни и те же не бывают сразу.

Выпив и так же занюхав головой Вадимыча, бомж замолчал и прислушался. Стон повторился.

– Ну вот. Ты что, не слышал, что ли? Кто-то стонет.

– Слышал.

– Пошли посмотрим.

Они направились в сторону раздававшихся стонов и метров через десять наткнулись на большой завернутый предмет.