Дамир Меркадер - ДАДЖАЛЬ. Том 1. Спасения нет

И вот недавно перед службой подошёл ко мне отец Всеволод и говорит:

– Ты, я вижу, раб Божий, усерден в молитве. Вот моё пастырское слово: иди и быстро почисть нужники в подвале. Да смотри: блеску, блеску придай как новеньким. Справишься – иерею скажу за тебя. Получишь искупление в этом месяце.

Обрадовавшись, я упал на колени, поцеловал ему руки, сапоги и кинулся к алтарнику, чтобы тот показал место служения.

Пока я надраивал унитазы, спустились туда два иподиакона и уселись по разным кабинкам, не прекращая беседы.

– Да нет, зря ты так, я не брезгливый, – вещал один, – просто даже заходить в дома у полигона – верная смерть. Двести юаней заплатят за службу, а мне двадцать тысяч на лечение рака тратить? Увольте.

– Вставит тебе отец Всеволод по самое не хочу, – кряхтел, тужась, второй, – он ведь лично молебен провёдет.

– Так ему откатят десять тысяч, событие-то не рядовое. И будет он в свинцовой ризе, а потом отвезут сразу на скорой, обследоваться. Сам знаешь, там даже рабы дольше месяца не живут. А я уж лучше скажусь больным, есть, кем заменить.

В нашем мире только так и узнают новости. С тех пор я перестал ходить через протоптанную на Яблоневом полигоне тропинку, а месил, как и сейчас, кирзачами грязь глиняной дороги, по которой с понедельника по субботу беспрерывным потоком шли мусоровозы.

Сегодня на улице никого не было. И дело не только в том, что каждый раб Божий обязан в этот день присутствовать на службе в храме, – просто праздные прогулки строжайше запрещены. Приходилось либо расплачиваться, как я, благословениями, либо получать через сеть разрешение от местного охранителя Духовных Скреп.

У восьмого дома со стороны, где стояли пищевые принтеры, толпились несколько очередей. Рядом с зелёным, выдающим ежедневное бесплатное питание – аж до полигона, у жёлтого, синтезирующего продукты за благословения – всего человек пять. А вот нужный мне красный принтер был как раз свободен.

Приложив к сканеру чип грешника, я ввёл код, и через минуту внизу открылось окошко, за которым ждали две пластиковые бутылки с гравировкой «спирт 95%». Толпа с завистью уставилась на покупку. Пришлось быстро ретироваться, поскольку были прецеденты, когда охочие до выпивки могли устроить потасовку. Правда, почти сразу приезжали охранители Скреп, но получить лишний раз по морде не хотелось.

Обогнув дом с противоположного от полигона конца, я направился к третьему подъезду. Внутри на удивление оказалось весьма чисто. Лифт, конечно же, не работал: их пускали только в случае перевозки груза, и потому предстояло топать на седьмой этаж пешком.

Наверху ждало очередное чудо чудное: четыре квартиры видимо объединили в одну, даже входные проёмы заделали кирпичной кладкой. Хозяйская дверь выглядела солидно: металлическая, как во всех храмовых постройках. Рабам Божьим такие иметь не дозволялось.

Я робко постучался. Никто не ответил. Тут вспомнилось, что у иерархов рядом с дверью крепится звонок и, пошарив в полутьме рукой, я нащупал кнопку. Послышалась приглушённая мелодия, а затем густой басовитый голос спросил:

– Кто?

– Раб Божий Фома, чип грешника номер 3924 1711 2619 8779.

Дверь открылась, пахнуло жаром и запахом еды, словно я вновь очутился в Воскресной школе. Передо мной стоял огромного роста наголо бритый мужчина с выпученными зелёными глазами, одетый в домашний халат. Осмотрев меня с ног до головы, он с лёгкой усмешкой буркнул:

– Ну заходи, раб Божий.

– И что же такое разум?

– Разум… Один Милосердный ведает, что это.

– Кто такой Милосердный?

– О подобных вещах лучше не задумываться. А что у вас об этом говорят?

– Да, наверное, как и везде: инструмент в руках Господа.

– Тогда по-другому поставлю вопрос, зачем этот инструмент Ему нужен? Если все мы рабы Божьи, то и разум рабам не требуется, можно просто дёргать его, как куклу за верёвочки, и делать, что хочешь.

– Отвечу издалека. Нас как за куполом называют? Московиты. А мы себя? Мусора, потому что весь мусор мира перерабатываем и спасаем этот мир каждый день, кроме воскресенья, когда воздаём молитвы Господу. В Воскресной школе учат древнюю заповедь мусоров: «верь, бойся и проси». В смысле, верь в Господа, бойся Его гнева и проси у Него милости. Вот для того нам разум и дан, чтобы спасать мир от грязи снаружи и себя от грязи внутри.