Лина Ди - Трилогия «Лютевилль»

Криус оторвал руку от камня, и сияние прекратилось. Камень снова погрузился в сон. Молча подождав с минуту, он снова поднёс к нему руку. Его брат проделал те же самые действия.

– Никогда такого не видел. – взволнованно пролепетал Ливий.

Криус же казался невозмутимым. Он вышел, и спустя несколько минут вернулся с двумя почти завершёнными брошами, сделанными в виде миниатюрных ключей. Ливий уже видел их утром. Раздробив спящий камень на две равные части и тут же с легкостью проведя обработку, словно всё у них было подготовлено к такому процессу заранее, вставили их в броши, и одновременно коснулись их. Украшения засветились, и братьям показалось, что они слышат шёпот родителей, загадавших когда-то разные желания.

***

Проспав до одиннадцатого часа субботнего утра, Криус и Ливий отправились на рынок по просьбе матери. Близнецы часто одевались одинаково, и им доставляло несказанное удовольствие, когда прохожие и даже родные и знакомые путали их. В тот день они, не сговариваясь, надели недавно сшитые по их собственному замыслу костюмы, украшенные вышивкой тончайшей ручной работы: на жакетах, которые надевались на голое тело, без сорочки, красовались яркие птицы с синими и красными перьями, сидящими на причудливо изогнутых ветвях, а элегантно и нескромно вырезанные воротники были окаймлены золотыми нитями. Каждый наколол на свой жакет маленькую брошь-ключ с крупным изумрудом. Сами костюмы были двух разных оттенков серого – один – бархатисто-тёмный, как мостовая после дождя; второй – светлый, почти бесцветный, как пасмурное небо. И все равно никто не знал, кто из братьев Силверсмит в светлом, а кто – в тёмном. Прямые тёмные волосы обоих юношей торчали в разные стороны, растрёпанные ветром. На лицах играли довольные улыбки.

Походив между рядов – не столько для того, чтобы купить сыра и овощей по просьбе матери, сколько для того, чтобы насладиться восторженными взглядами и приветствиями горожан, братья выпили по стакану козьего молока, которые по обыкновению поднес им мальчик Оскар, сын фермеров, и свернули дважды налево, чтобы купить спелые персики у рыжей Клавдии.

Клавдия была старше близнецов лет на пять. Но это не мешало ей кокетничать с обоими. Её миловидность, выразительные глаза, рыжие кудри и фруктовый аромат духов сводили с ума не только двоих братьев, но и всех молодых людей из южной части Лютевилля, где она чаще всего проводила время, заглядывая в гости к замужней старшей сестре, с которой они любили пройтись по лавкам с безделушками.

Пошутив между собой о «персиках Клавдии», братья приблизились к её прилавку… и тут один из них неожиданно заговорил с ней, едва завидев её, даже не успев остановиться, как подобало представителю уважаемого в городе рода. Такого никогда раньше не происходило. Не дав опомниться брату-близнецу, юноша бойко пригласил её на свидание.

Звонко отсмеявшись от смущения, девушка покосилась на другого брата и увидела, как голубые глаза того потемнели то ли от злости, то ли просто от освещения, и лицо его как будто изменилось в гневе. Она слегка испугалась, но перевела взгляд на того, что пригласил её. Весь вид его говорил, что реакция брата его ничуть не смущает – если он вообще её заметил. Впрочем, какое ей было дело до того, который из них назначил ей свидание? Они всегда покупали у неё фрукты, и всегда весело шутили, но она никогда не задумывалась, кто из них, кто, и даже плохо знала их имена. Да это и не было важно – они оба были красивыми. Кокетливо сдув несколько упавших на глаза рыжих пружинок, она широко улыбнулась ему, потерла тряпкой прилавок, сделав вид, что раздумывает – и согласилась. Просияв, осмелевший юноша уверенно потянулся поцеловать её руку в знак благодарности, но внезапно ощутил сильный поток ветра, резко толкнувший его в спину, и обернулся. Лёгкие предметы, лежащие россыпью на прилавках, закружились в воздухе. И оранжевое предзакатное небо резко нацепило серую вуаль.

Он перевел взгляд на брата, но тот лишь улыбался. Рассерженное выражение лица сменилось игривым. Он вызывающе ухмылялся, приподняв бровь. Порывистый ветер стал превращаться в свирепую бурю. Молодые люди, позабыв про красивую девушку, которую сбила с ног пролетающая корзина, вцепились друг в друга взглядами. Вокруг уже носились в воздухе сорванные крыши лавочек, красные ягоды градом обрушивались на людей, разрисовывая лица; стальные кружки и другая посуда били людей по головам, и те испуганно кричали, а песок из-под ног поднимался все выше и выше, закручиваясь в разрастающуюся воронку. С северной стороны пролетели какие-то коробки, а с южной, прямо над головами людей, неслись свежие морские рыбины, которые тоже засасывало в круговорот. Пахло влажной землёй, морем и свежим соком ягод.