Далия Трускиновская - Монах и кошка (Кайдан)

Однажды во сне Любимого я увидала, И вот с той поры В сновиденьях непрочных опору Стала в жизни себе искать.

– Это новенькая! – воскликнул Фудзивара Нарихира, через плечо заглянув в послание. – Никто из женщин во дворце Кокидэн так не пишет!

– По-моему, это – она… – прошептал Юкинари. – Нарихира-сама, кажется, я нашел ее…

Пока Минамото Юкинари искал по всем государевым дворцам свою загадочную возлюбленную, Бэнкей и тэнгу тоже зря времени не теряли. Обогнав молодых господ на несколько часов, они прибыли в Хэйан, где и расстались, уговорившись о дальнейших действиях.

– Вот что скверно, – объяснил монах положение дел легкомысленному тэнгу. – Этот проклятый господин Отомо живет в Хэйане со своим жутким семейством, и мы не знаем, где именно! Насколько я могу судить, Хэйан огромен. И если Рокуро-Куби вылетят на добычу, оставив тела у себя дома, то они неуязвимы.

– Тут ты прав, старый разбойник, – согласился Остронос. – Разве что выследить их и сидеть в засаде, пока в одну прекрасную ночь они не полетят охотиться. А тогда повытаскивать их отвратительные тела во двор и спровадить в выгребную яму. Но кто этим станет заниматься?

– Заниматься этим некому, о чем я тебе и толкую, – сказал Бэнкей. – Но нет ли другого способа сладить с Рокуро-Куби?

– Когда они в обычном человеческом облике, с ними, скорее всего, можно управиться любым оружием, если не заморочат тебе голову. Неуязвимы они только в ночное время, когда мрак дает силу нечисти. Но днем они, я полагаю, не станут крутиться вокруг дворца Кокидэн и разыскивать Норико. Если она их видела – значит, пугать ее преждевременно им не следует. Они появятся ночью…

– Я и сам знаю, что охранять девушку надо ночью, – согласился Бэнкей. – Я у тебя спрашиваю – нет ли другого способа уничтожить Рокуро-Куби?

– А вот с этим вопросом обращайся к отцу-настоятелю, – посоветовал ехидный тэнгу. – Он тебя послал по этому Пути – он пусть и просвещает тебя! Может, ты все-таки неверно понял его распоряжение? Что, если над девушкой тяготеет карма, и ей непременно нужно быть съеденной Рокуро-Куби?

– Отступить – нельзя – преследовать… – задумчиво произнес монах. – Знаешь что? Давай сперва будем преследовать, а отступить я всегда успею.

– В стае тебе бы цены не было, – серьезно заметил тэнгу. – Есть у меня одна мысль. Я полечу в горы к старому ямабуси, которого раньше звали Белый Тигр, а как зовут сейчас – понятия не имею. Говорили мне, что есть у него одна вещица… Ты же знаешь, Спящие-в-горах много чего хранят в своих дырявых хижинах…

На прощание Остронос переправил Бэнкея через ограду императорского дворца.

Смолоду привычный к тяжелому труду монах стал искать себе приятелей в дворцовой прислуге – и, разумеется, нашел.

Как раз тогда сперва стала подтаивать огромная снежная гора, которую выстроили во дворе для развлечения государя, а потом выпал последний, очевидно, за ту зиму снег. Было объявлено – все, кто придет наращивать любимую государеву гору, получат жалование за три дня. А кто не придет – с того будет высчитано, как за три дня…

Разумеется, работа закипела. И к часу Петуха, когда стало темнеть, а гора приобрела почти что прежний вид, к ее подножию были опростаны большие мешки со свертками шелка. Взял свою плату и Бэнкей – чтобы угостить новоявленных приятелей. Денег-то у монаха почти не водилось, единственной ценной вещью в его хозяйстве были хрустальные четки, да и те отнял Кэнске, когда обыскивал связанного Бэнкея.

Никого не удивило появление во дворце неведомого монаха, как не удивляли монашки, бродячие заклинатели духов, нищие всякого возраста и пола, гадальщики, уродцы и прочий пестрый народ, приспособившийся кормиться при молодых господах и дамах. Не смутил челядь и странный интерес монаха к молоденьким служаночкам.

Бэнкей искал Норико.

Когда он лежал связанный в повозке, то услышал кое-что нужное. Монах знал, что Норико должна жить во дворце Кокидэн, что она будет служить госпоже Гэн-но-тюро, что ее главная забота – присмотр за госпожой кошкой. Но дворцовых нравов он не знал. Норико и без того растерялась, попав в такое окружение, да ей еще было положено сперва соблюдать величайшую скромность и сидеть за ширмой. Она выходила из дворца только когда это требовалось госпоже кошке.

Бэнкей как-то незаметно прижился во дворце. Невзирая на обет, он вынужден был вглядываться во все хорошенькие круглые личики с длинными челками. А глядеть приходилось издали. Да еще осторожничать. Молодые господа, Фудзивара Нарихира и Минамото Юкинари, считали ниже своего достоинства разглядывать дворцовую челядь, но если бы Юкинари нос к носу столкнулся с Бэнкеем – он узнал бы подозрительного монаха.