Алексей Поворов - Тринадцатый

Не дожидаясь сближения, Зверев выскочил из комнаты в коридор. Он на мгновение остановился, чтобы закрыть за собой дверь, но не успел. Плоть лопнула и дикий крик заполнил помещение. Брызги крови попали Звереву на лицо. Несчастный корчился, истекая кровью, а его собственные руки болтались над ним, словно куски туши на скотобойне.

Алексей бежал, пытаясь не слушать стоны и вопли, которыми дышало и жило все вокруг, и остановился лишь тогда, когда ужасные звуки перестали доноситься до него. Он даже сначала подумал, что оглох, настолько спокойно и тихо стало. Все смолкло, как по команде, словно кто-то управлял происходящим. Алексей повернулся назад, вглядываясь в сумрак и пытаясь рассмотреть погоню, но ничего, кроме факелов, висящих в шахматном порядке на стенах туннеля, видно не было. Вытирая со лба пот, смешанный с кровью, Зверев еще раз прислушался. За сумасшедшим биением собственного сердца он различил отголоски разговора. Как загипнотизированный, он стал продвигаться по туннелю, пока его не осветил яркий свет, исходящий из еще одной открытой двери. Представшая его взгляду комната круглой формы обильно освещалась лампадами, свечами и факелами. За массивным дубовым столом сидел человек в длинном монашеском балахоне. Его голову покрывал капюшон. Свет неестественно преломлялся, освещая только одну сторону монаха. Он бормотал что-то себе под нос на странном языке, но Звереву этот язык показался знакомым, и с каждой последующей фразой он понимал его все лучше и лучше. Перед монахом стояли весы. Он доставал из воздуха песчинки и клал их поочередно то на одну, то на другую половину весов.

– Слишком долго в этом мире удерживается равновесие. Люди так никуда и не сдвинулись, не пошли дальше, – он снова положил песчинку на весы. – Я изменил правила, но все осталось непоколебимо. Жизнь застаивается, словно вода, и начинает протухать. Нет прогресса. Мне приходится ускорять эволюцию, создавая новые условия и каждый раз усложняя этот процесс. Когда я ввел в игру тебя, я думал, все закончится. Но ты так и не смог сделать выбор. Что ж, они разыграли тебя по-своему. Если ты не можешь решить сам, тогда решают за тебя, и ты получаешь то, что имеешь. Я до сих пор не пойму, что с вами делать и как поступить. Пускай за вас решают они, – монах вытянул ладонь, и в его руке появилась маленькая фигурка человека. Он поместил ее посередине весов. – Ты, тринадцатый, зачем обрек на мучение мир свой? – монах встал и направился к Звереву, с каждым шагом множась в геометрической прогрессии. – Теперь решать будет тот, кто сделает выбор, а вы пожнете плоды свои.

Следователь попятился назад, но, упершись в стену, был вынужден остановиться. Бесчисленные проекции монаха окружили его и начали тянуть в разные стороны.

– Тринадцатый, освободи нас от него! Он то, что есть мы!

Они все прибывали и прибывали. Одежда Алексея с треском поползла по швам, а за ней стала лопаться кожа. Люди раздирали его на куски. От боли и ужаса Зверев закричал и, открыв глаза, проснулся. Холодный пот тек ручьями по его спине и лбу.

– Фу-ты, черт! Приснится же такое! – вытирая пот с лица, проговорил Алексей и закурил. Сделав несколько затяжек и немного придя в себя, он взглянул на часы. – Еще спать и спать. Надо же, просто жуть! – зевнув, он облокотился на рабочий стол и снова задремал.

Глава V I

УТРО

Было около десяти утра, погода не улучшалась. Городская жизнь впала в анабиоз. Тамбов был похож на огромного медведя, который решил переждать зиму в берлоге. Население попряталось по квартирам типовых многоэтажек. Кое-где были слышны двигатели снегоуборочных грузовиков, которые делали попытки расчистить дороги. Изредка в пурге мелькали силуэты людей, спешивших по неотложным делам.

Алексей крепко спал, положив голову на стол. В кабинете было тепло, и от этого сон следователя был еще слаще. Вдруг дверь с шумом распахнулась и внутрь влетел Попов. Зверев тут же открыл глаза и поднял голову.

– Б-р-р-р. Вот это погодка! Вот это холод! А метель-то, метель! Еле до работы добрался, две остановки пешком шел. Автобус застрял, представляешь? Такая пробка образовалась. Когда это в нашем «мегаполисе» пробки были? – тараторил Попов, одновременно раздеваясь и сметая с себя снежные хлопья.

Алексей молча потянулся и включил старенький электрочайник.

– Ты что такой угрюмый, а, Лех? Не выспался, что ли? Или кошмары всю ночь мучали? – вытряхивая из ботинок уже начавший таять снег, поинтересовался Михаил.