Наталья Антарес - Контролируемая авария

Второй пилот Урмас Лахт проявил невиданную щедрость и отдал обогреватель в мое полное распоряжение, что в итоге создало мне весьма комфортные бытовые условия для ночлега. Я расстелила постель, взбила подушку, нырнула под одеяло и одним щелчком выключателя погасила свет. Комната мигом погрузилась во мрак, и я инстинктивно свернулась в позу эмбриона в попытке перебороть страх. Требуемого эффекта мои старания предсказуемо не принесли, и я внезапно поймала себя на парадоксальной мысли, что рядом с Урмасом я ощущала себя гораздо увереннее, а, отгородившись от него плотно запертой дверью, не только не обрела покоя, а скорее наоборот, осталась наедине с чужой, враждебной тьмой. Я прислушалась к доносящимся из соседней комнаты звуками, свидетельствующим о том, что второй пилоту тоже не спалось, но у меня банально не хватило воображения догадаться, чем он сейчас занимался. Урмас звенел чем-то металлическим, будто бы передвигал с места на место стулья и мерил помещение торопливыми шагами. Из-под двери робко пробивался тусклый свет ночника и чуть слышно бубнил телевизор: похоже, второй пилот активно интересовался новостями о катастрофе в Судетах, а, возможно, даже специально ждал «минуты славы» в виде упоминания диктором своего имени.

Я так и не поняла, зачем Урмас настаивал дать ему время до утра, а принимая во внимание, что по большому счету, я вообще ничего не понимала в происходящих с нами событиях, в голове у меня и вовсе властвовал первозданный хаос. Во всем случившемся, бесспорно, присутствовал очевидный элемент сверхъестественного, но классифицировать сложившуюся ситуацию в качестве акта божественной воли у меня упрямо не поворачивался язык. Быть может, мое сознание было зашорено стереотипами, и методы небесной канцелярии с ветхозаветного периода успели основательно шагнуть вперед, но я всегда наивно полагала, что праведники после смерти возносятся на небеса, а грешники низвергаются в пучину ада, но никак не тащат через горы бортовой самописец и не поедают халявные консервы в пустующем гостевом домике. А спутниковое телевидение? Неужто даже в Преисподней повсюду антенн понавтыкали, чтобы черти на досуге не скучали? Абсурд ведь полнейший, что ни говори! Но это еще полбеды, а как быть с тем, что мама мне, наверное, уже надгробный памятник заказывает, а я прохлаждаюсь в курортной зоне в компании бесчеловечного убийцы, совсем недавно вызывавшего у меня обострение любовной лихорадки? И кстати об убийцах: а вдруг, стоит мне сомкнуть глаза, как мой ненаглядный Урмас на цыпочках прокрадется в спальню и чикнет кухонным ножичком мне по горлу, дабы не болтала лишнего. А все его таинственные фразочки о новой жизни без прошлого – это такой завуалированный намек: вот умрешь ты по-настоящему и приобщишься к вечности, где уж точно нет ни телевизоров, ни нагло украденного с места крушения «черного ящика». И что мне полагается делать в такой откровенно криминогенной обстановке? Забаррикадироваться в спальне? Вылезти в окно и напролом рвануть через лес в Мендзыгуже? Выход не такой уж и безумный, но осуществить задуманное бесшумно мне явно не удастся, и в результате я навлеку на свою пятую точку еще более серьезные неприятности. Остается, пожалуй, только одно: не спать всю ночь и постоянно быть наготове, а в случае возникновения опасности, действовать по ситуации. Затаюсь, как мышь в подполе, и подожду до утра: вдруг со второго пилота уже довольно невинных жертв, и он милосердно дарует мне право на жизнь? Всяко лучше искать подмогу в светлое время суток, да и обуви просушиться не помешает… Ну как тут не согласиться с Урмасом, что для покойника я рассуждаю чрезвычайно прагматично! Нет, завтра утром я первым делом рубану по гордиеву узлу и окончательно выясню, что это за игры разума такие…

Подведенные с учетом смены поясов наручные часы показывали четверть второго ночи, а в соседней комнате по-прежнему горел ночник. Пару раз я незапланированно впадала в легкую поверхностную дрему, но резко просыпалась от звука из-за двери. Урмас снова и снова гремел металлическими предметами, безостановочно ходил туда-сюда, открывал и закрывал шкафчики. Телевизор все также работал, но громкость была сведена до самого минимума, будто второй пилот ограничивался просмотром изображения, параллельно решая другие вопросы. Честно говоря, я боялась даже представить, на какие еще ужасы способен извращенный ум этого нелюдя, и ничуть не удивилась бы, узнав, что Урмас мастерит бомбу из подручных средств. Впрочем, за сегодняшний день мое собственное психическое здоровье пошатнулось до такой степени, что я готова была поверить в самые фантастические гипотезы, и неизвестно сколько еще накручивала бы себя всякого рода мистической ахинеей, если бы вымотанный организм не сдался под натиском усталости. Я провалилась в сон совершенно внезапно и даже толком не успела понять, что засыпаю, будучи полностью беззащитной перед находящимся за дверью маньяком.