Цзэдун Тао - Второй Император

– Лучше голодать, – говорил он семье, – чем стать «детьми гоуляна»(10).

Родившийся малыш получил имя Фенг (Острое Лезвие). Мальчик отличался умом и сообразительностью, впрямь не по возрасту, да к тому же и завидным проворством. В самом что ни на есть ползающем младенчестве он изловчился утащить отцовский свиток и изрядно его потрепать, а потом сорвал священный меч со стены и чуть было не отхватил острым, как бритва, лезвием свои мужские принадлежности. В этом все сразу усмотрели некое знамение, отчасти устрашающее, грозящее разрушить семейные устои, и когда мальчик немножко подрос, его отдали в ближайший монастырь к опытнейшему наставнику – мудрейшему из людей в округе, – что, однако, наш умный отпрыск вскоре подверг сомнениям. Едва научившись разговаривать, он начал задавать вопросы, ставившие в тупик уважаемого мастера. Обладая пытливым умом, пагода-мальчик(11) быстро находил несогласия в доктринах буддизма. Например, буддийскому монаху нельзя вкушать животную пищу, зная наверняка, что животное было убито ради него. Нежелание вкушать предлагаемые яства Фенг расценивал как конкретное противление судьбе, в которую безоговорочно верили в Поднебесной. Лишившись пару раз ужина, маленький борец за справедливость начал остро интересоваться критериями осознания его учителем причинно-следственной диалектики буддизма, и он буквально на пальцах доказал, что монах в данном случае, не желая быть предлогом чьей-либо смерти, грешит непослушанием самой судьбе. Иначе зачем тогда выяснять, как погибло животное? Не довольно ли по всякому поводу он наголодался в доме своего отца?

Подрастая, осваивая внутренние аспекты буддизма, Фенг задавал более серьезные вопросы, а несоответствие практики физических упражнений с духовным миром наставников, видевшиеся его уму отчетливо и ясно, приводило в недоумение учителей. Дотошный адепт не находил у последних тех трансформаций духа, которые, по существу, предполагали духовные методики. А занятие боевыми искусствами ради положения в монастыре и звания мастера Фенг считал несоответствующим опыту чистого созерцания и следования за вещами.

«Яйцо курицу не учит, – отвечали мастера, – дух приобретается с мастерством. Истинное кун-фу начинается в сердце. Путь кун-фу – это путь вглубь себя, и лишь искренний ученик может пройти по нему. А внутреннее постижение духовных вещей возможно только после освоения таолы(12)».

Говорили-то они хорошо… «Но где, в таком случае, настоящие учителя, свидетельствующие собой эти истины?»

Желая доказать обратное, обладая завидной природной ловкостью и упорством, Фенг за несколько лет освоил Шаолиньскую таолу , поражая мастеров кун-фу невиданной быстротой и отличной техникой. То, на что у других уходили многие месяцы и годы, он постигал в несколько дней, точнее, ночей, тренируясь при свете луны и в темноте, словно призрак, что многим казалось делом нечистым. Фенга начали опасаться. Однажды его попытались вздуть и хорошенько проучить, но он молниеносно уложил всех своих обидчиков, не считаясь с авторитетом и званиями последних. Дело выглядело следующим образом. Заканчивался час быка(13). Монастырь давно спал, а Фенг продолжал «бодать» воображаемых наставников, называя каждого по имени и оттачивая на них свое мастерство, свободно переходя с высокого северного стиля на южный низкий, что категорически запрещалось в монастыре; меняя технику боя, как вздумается.

– Да он насмехается над нами, – послышалось за спиной.

Фенг от неожиданности подпрыгнул на месте, словно напуганный кот. Прикрывшись тенью леса от призрачного лунного света, полукругом стояли уважаемые учителя, наблюдая за кун-фу строптивого ученика.

– Он перепутал все на свете, – произнес один из учителей, – это позор для Шаолиньской школы. Что подумают о нас в других монастырях?

– Неужели? – спросил нарочито Фенг, пройдя полукруг и поменяв несколько поз. – С каких пор репутация буддийского монастыря зависит от точной последовательности физических упражнений, а не от совершенства духовной жизни его мастеров? То, что Дамо(14) считал просто гимнастикой, которую он выполнял, разминая затекшие после медитации ноги, вы возвели в ранг культа. Да еще приплели сюда целый зверинец, перенимая повадки диких зверей вместо подражания восьми добродетелям(15) великого учения Будды.

– Он нас еще будет учить добродетелям?! – возмущенно зашумели уважаемые мастера кун-фу. – А давайте-ка устроим ему хорошую взбучку! Яйцо урицу не учит.