Елена Григорьева - Пятый уровень

За первым дверным проёмом оказался целый лабиринт комнат. Маленькие клетушки выстроились аркадой параллельно коридору. Клетушки без намёка на двери, разделённые тоненькими перегородками из дранки, заляпанными штукатуркой. Освещались они хмурым светом, льющимся сквозь запылённое, общее для всех комнат окно из неожиданно толстого армированного стекла. А вдоль стены коридора, из которого мы сюда попали, тянулся ещё один – тесный, тоже соединявший комнаты между собой. Как будто для этого было мало сквозных дверей.

«Вот это да! Чудеса советской архитектуры. Возможно, здесь располагался канцелярский отдел…»

Окно, усиленное решёткой впаянного в него проволочного каркаса, поражало своей конструкцией, указывая на особую важность помещений. Ведь с противоположной стороны здания стёкла были совершенно обычными и давно повываливались наружу. «А может, и там окна раньше были такими, но пострадали от чего-то, и их пришлось заменить?»

В общем, мы сошлись на том, что это либо какое-то важное научное помещение, либо бухгалтерия. Ведь что же ещё так ценится в учреждениях, как не склад официальных бумаг? И конечно же, в пользу последнего говорила сама планировка: из некоторых комнат в коридорчик смотрели пустые окна – такие, какие все помнят по старым присутственным местам.

«Но вот куда подевались стекла? Хотя бы деревянные рамы, не говоря уж о дверях с косяками? Или всё-таки недострой? Но ведь… Хоть другие помещения ничего толком о себе не рассказали, но заколоченные двери? Но пломбы?.. Это не соответствует варианту с канцелярией. Может, просто здесь не успели достроить? И правда съехали… Как будто в спешке… Но вывезли-таки все инструменты, мебель и оборудование».

Впрочем, это всё было не важно. А инструменты могли растащить, мебель сжечь на костре. Но Мария всё порхала по комнаткам, строя безумные догадки. Она подпрыгивала, кружилась, и полы её пальто раздувались широким колоколом, подчёркивая тонкую талию. Ильнур и Ольга вяло бродили взад-вперёд, пиная кем-то натасканные сюда газеты и кучки тряпья. И внезапно я тоже решил досконально тут всё осмотреть, заглянуть в каждый дверной проём, в каждый угол этого здания.

Пройдя пятую из выстроившихся друг за другом комнат, я обнаружил, что она была последней, и вышел в объединявший их проход. Там я резко остановился, только сейчас заметив проём, ведущий в некий тесный «предбанник». Свет проникал в него только из коридора, и моя тень вытянулась вперёд размытым чёрным пятном, погружая закоулок во мрак. С потолка на проводе свисала одинокая лампочка-шестидесятка, хотя до этого никаких осветительных приборов я здесь не встречал. А больше тут не оказалось ничего примечательного, кроме того, что в стене напротив была приоткрытая дверь.

Дверь висела на ржавых петлях, оттягивавших вниз наличник с косяком, так что в месте их стыка с проёмом образовались толстые щели. Коробка была сильно перекошена по диагонали. Круглая, ощетинившаяся щепьём дыра говорила о том, что раньше в двери был замок, а две более светлые области на некрашеном полотне ДСП намекали на сорванную ручку. Из зазора между косяком и дверью тянуло запахом сырой штукатурки.

В нерешительности я застыл на пороге, когда сзади в меня с криком «Бу!» врезалась Мария. За ней подоспели и остальные, тут же уставившись на мою находку. Несмело я поднял руку, толкнув дверь. И та откатилось вперёд с противным протяжным скрипом.

За дверью была кромешная тьма, и отсвет из-за наших спин выхватывал из неё лишь брусчатый пол. Но его состояние здесь было ещё плачевнее, чем в остальной части здания: многие из досок выпирали вверх, выгнувшись, перекрутившись и лопнув. Это намекало на их длительный контакт с водой. А каких-то из них вовсе не было, и в провалах виднелась тёмная, влажная, неровная бетонная стяжка.

– Пойдёмте туда! – торжествующе воскликнула Мария, выуживая из кармана телефон, чтобы посветить.

– Нет, – неожиданно резко ответил я, одёрнув её за руку.

Она пронзила меня огненным взглядом. Я смутился, выпустив её кисть и мягко объясняя:

– Смотри, какой пол! Недолго и споткнуться, нарваться на приключения…

– Но есть же фонарик!

– Не стоит. Тем более, там, в большом коридоре, остались две открытые комнаты. Помнишь?.. Уже не хочешь узнать, что там такое?

Думаю, и Ольге с Ильнуром не хотелось лезть неизвестно куда. Так что они развернулись и вышли. Мария чуть-чуть постояла у двери, а потом вдруг, зацепившись пальцами за косяк, вся подалась вперёд, ныряя во тьму. Под моим нервным взглядом она секунду висела так, придерживаясь за проём и, видимо, изо всех сил вглядываясь в черноту, а затем тихо, неуверенно пискнула: «Эй!..» Потом вдруг резко отпрянула – подтянулась обратно в проём – и за ней с треском захлопнулась откатившаяся назад дверь. На мой ошалелый взгляд она хитро улыбнулась, напугав меня ещё сильнее, и прошмыгнула мимо, поспешив в главный коридор.