Сергей ВЕСЕЛОВ
ПЯТЫЙ УРОВЕНЬ
«Фонари» бывают разными. У мальчишек на Газопроводе, например, существует такая классификация:
— они могут быть похожи на два правильных полумесяца и напоминать таинственный массивный знак — это когда тебе врежут точно промеж глаз;
— они бывают расплывчатыми, бесформенными, будто за нижнее веко капнули фиолетовые чернила — это когда подерешься со старшеклассником; а старшеклассники (особенно Генка-Будильник из девятого) — народ дикий, без комплексов, — могут запросто влупить и ботинком, росту у них для этого хватит;
— они бывают аккуратными, круглыми — если попадут в глаз снежком;
— они бывают оторочены по краям сиреневой каймой — это когда школьная уборщица тетя Маша или физрук Борис Борисович застанут в туалете с сигаретой;
— они, наконец, бывают похожи на след грифеля от простого карандаша — и в большинстве случаев это и в самом деле оказывается просто грифель, потому что Сема Дворский перед министерской контрольной по алгебре сам нарисовал себе такой «фонарь» и сказал учительнице, что его избили пьяные дядьки во время перемены и у него жестоко болит голова.
Конечно, с каждым годом классификационный список пополняется, потому что драк и приключений на Газопроводе хватает.
Большую работу здесь проводит Сережа Светлов — у него что ни день, то новый синяк. Откуда он их берет, никому неизвестно. Вот недавно Серега явился на Кольцевую (здесь, на бензозаправке, местные мальчишки подрабатывают мойкой машин), а у него «фонарь» светится почему-то не под глазом, а над ним. Это, можно сказать, настоящий переворот в медицинской науке о синяках (ведь должна быть такая?).
— В чем дело? — спросили его.
— Отстаньте, — сказал Серега. И до самого вечера не издал больше ни звука; молча и скучно, как взрослый, работал — и все.
Все и так давно от него отстали: две последние недели июня он, что ни день, приходит с новым «украшением». В конце концов не хочет человек делиться опытом — его дело. Только Тимофей Медведев не отстает, все продолжает подкатываться к нему со своими «что» да «почему». Но Тимофею можно, потому что они со Светловым — друзья. Может, уже бывшие друзья, но все равно не самые чужие на свете люди.
Однако Серега, наверное, так не думал.
— Еще раз спросишь меня про «фонарь» — у тебя точно такой же появится, — пообещал он Тимофею.
И показал кулак — костистый, весь в ссадинах.
— Дурак, — сказал Тимофей. — Я же тебе помочь хочу.
Все газопроводские его мысленно поддержали: другу, даже бывшему, нужно помогать. Но если при этом схлопочешь по уху — твои проблемы. Се ля ви — как говорят французы.
Часть 1
КВАШЕНЫЙ И КАЮК-КОМПАНИЯ
Сквозь дрему Тим слышал обрывки разговоров на кухне, сопровождаемых стуком ложек в кофейных чашках, бодрыми аккордами «Радио Рокс» и запахом подгоревших бутербродов.
Родители, как водится, потолковали сначала о погоде («Такой жары не было с 75-го…»), потом — о Тиме («Я как-то видела, что мальчишки на автозаправке курят…»), потом разговор зашел о ком-то из родительских знакомых.
— Она просила не говорить никому… По-моему, это глупо, — говорила вполголоса мама.
Глупо, — как обычно, согласился папа. И, как всегда, спросил: — А почему?
— Диагноз окончательно не подтвержден.
Громко засвистел чайник на плите.
— …разбудишь Тимку, — донесся папин голос, когда чайник сняли с плиты.
— До одиннадцати его и цыганский хор не разбудит. Не представляю, как он опять будет вставать осенью в школу…
— Не думаю, что ей стоит на что-то надеяться, — вернулся папа к основной теме разговора.
— Восемнадцать тысяч, — загадочно промолвила мама.
Папа присвистнул.
— Возможно, именно поэтому она не хочет распространяться, — сказал он. — Чтобы никто не чувствовал себя виноватым.
— Был бы Степан дома…
— Ему оставалось бы только ограбить банк.
— Он поленился бы даже перейти улицу на красный свет ради нее.
— Возможно… А как же ее мальчишка? Он тоже не знает?
Тихо и настойчиво запищал электронный будильник на кухне — родители заводят его, чтобы вовремя выйти из дому. В этом писке потонуло чье-то имя, которое произнесла мама. А потом они встали и молча начали обуваться. Громко зашуршала пергаментная бумага, в которую мама заворачивает папины обеды. Затем раздалось невыразительное позвякивание, означающее, что папа хлопает себя по карманам, проверяя, на месте ли ключи и сигареты.
Читать дальше